Брр! От одной только мысли об этом передёрнуло.

Юля хлопнула ладошкой по будильнику, и железное чудовище наконец-то заткнулось, тогда я уточнил:

— Сколько времени?

— Пя-я-а-ать… — с зевком ответила девушка и потянулась под одеялом. — Собирайся, скоро пожалует гулёна Настюша. Если она тебя тут застанет, разразится гра-а-андиозный скандал.

С одной стороны, я испытал облегчение, что не придётся ничего выдумывать и сбегать, похватав одежду в охапку, с другой — ощутил совершенно иррациональную обиду из-за уязвлённого самолюбия. Именно поэтому перевернулся на бок и спросил:

— Ну и к чему это всё было? Только не заливай, будто вдруг воспылала ко мне внезапной страстью. Я нравлюсь тебе ничуть не больше, чем ты мне!

Юля уставилась на меня своими пронзительно-синими, васильковыми даже, глазами и с улыбкой поинтересовалась:

— Я совсем-совсем тебе не нравлюсь?

Ответил я не сразу. Пусть её вытянутое лицо и не соответствовало моим идеалам красоты, но фигура была на загляденье, ноги стройными, а упругой грудь — идеальной формы — да и мне ли привередничать?! — но вопрос-то был совсем о другом, и я сказал:

— У тебя очаровательный акцент. Если закрыть глаза…

— Подлец!

Юля попыталась спихнуть меня с кровати, но ничуть в этом не преуспела, и после недолгой возни я оказался на ней, на ней следующие десять минут и пробыл. Потом отвалился в сторону и с шумом перевёл дух.

— Уф!

— В жизни такого наглеца не встречала! — с притворной обидой в голосе посетовала барышня.

— Брось! Как минимум один такой до меня тебе уже попадался.

— Фи! — скривилась Юля. — Будь любезен воздержаться от скабрезностей. И выметайся уже!

Я уселся на кровати и невольно поморщился из-за давящей головной боли. Ещё сильно саднило исцарапанную спину и болело левое предплечье; его отмечал длинный иссиня-чёрный синяк. А вот глаза уже не жгло, что откровенно порадовало.

— Душ есть у вас?

— Только ванна.

— Дикие люди, — проворчал я, встал и двинулся к тёмному проёму двери.

— Дверь напротив! — подсказала Юля и потребовала: — Прикройся!

Я только рукой махнул, пытаясь сориентироваться в погружённой в темноту квартире. Слева кухня, справа гостиная и прихожая. Чуть дальше закрытая дверь второй комнаты, напротив небольшая ванная. Там я первым делом напился из-под крана, потом умылся и кое-как сполоснулся холодной водой.

Когда вернулся, Юля уже надела халат и включила ночник.

— Давай живее! — потребовала она и вновь зевнула. — Спа-а-ать хочу!

Медлить я не стал, натянул трусы, надел носки и брюки, потом сорочку. Морщась от жжения в спине, закинул подтяжки сначала на левое плечо, затем на правое и принялся застёгиваться и заправляться.

— Одного понять не могу: чего ты вчера мешком махать начала? Ты же оператор!

— Толку в драке от оператора первого витка! — фыркнула в ответ Юля.

— Даже так? И какой румб?

— Румб хороший — семнадцатый. Это виток подкачал.

— Бывает.

— Но учти, Пётр, поквитаться мне силёнок хватит, если языком трепать начнёшь! — пригрозила вдруг барышня.

Я не без труда подавил пренебрежительную усмешку и даже провёл большим пальцем по губам, словно запирал их на молнию, а вот придумать достойный ответ уже не успел, поскольку из коридора донёсся отчётливый металлический скрежет. Сердце так и ёкнуло.