Мне не надо было ничего объяснять: Жизнь и Смерть, родные сестры, владычицы всех времен делали свое дело, развлекались на свой лад, пытаясь потратить часть Вечности, доставшейся на долю каждой из них… Жизнь сопровождает, Смерть встречает… Так было, есть и будет, во все времена, во всех концах Земли, одновременно и повсюду, а я лишь застал и узрел одну из бесчисленных капелек, выпрыгнувшую на долю мгновения из океана Вечности… Так было, есть и будет… всегда, со всеми, с каждым… неминуемо…
– НЕТ, Я СКАЗАЛ!
Да, я узнал обеих, и однажды мне пришлось убедить их вернуть мне Машу… Сие удалось не сказать чтобы запросто, но, во всяком случае, бесконечно легче, нежели в этот раз… Еще бы одна-две секунды промедления, и даже я, даже мой Отец… Но мне удалось договориться с сестричками, я принял на руки безвольное и беспамятное тело, на ходу ткнул своим кедом в выбитую дверь – и покинул место боли и скорби, оставив его точно таким же, как оно было несколько минут назад, только без Маши и без воспоминаний окружающих об этом, потому что теперь она была со мной. А я был с нею.
Глава 11
Ужели птице счастья так хочется быть пойманной?
По опыту всех моих прожитых дней и лет категорически уверен, что это не так. Тем не менее вот она – трепыхается в сердце моем и поет.
У Маши нет детей и семьи, я выяснил. Жилплощадь есть, тоже на Васильевском, но далеко от прежних мест, в одном из панельных домов в конце улицы Кораблестроителей. Делать там нечего, туда мы не пойдем. И ко мне тоже не пойдем: отрезано, отброшено.
Я едва удержался, чтобы немедленно, с нею на руках, не начать с какой-нибудь умопомрачительной экзотики, но – устоял против мелкого искуса!
Отыскать свободную меблированную «однушку» в районе Черной Речки, на Торжковской улице, было делом шести секунд, хозяевам и в голову не пришло метаться по данному поводу: снята квартира, через день-два освободится.
И микрорайон, и внешний вид жилища я подбирал вполне сознательно: дыра в дыре дырою погоняет! Сонный район, унылые панельные трущобы. Так уж мне вздумалось! Зато потом, чуть позже…
Летел я от Елагина острова к больнице предельно шустро, так что ни ворон Мор, ни тем более Букач угнаться бы за мною не могли, но когда я вышел там из наружных дверей на улицу, вся гвардия была на месте: ждали у входа. Первый – Мор, а чуть дальше, в почтительном отдалении, – Букач. Она явно боится Мора, всячески показывает свою малость и скромность, а тот на нее ноль внимания, презирает, типа, но – сдерживается, не клюет, не обижает. Морка хоть и не умеет как следует говорить, но очень даже точно ощущает силу моих желаний.
– По местам, экипаж! Двинулись!
Можно было, конечно, и такси, по рассветному городу быстро бы домчали, но – пусть на крыльях, быстрее и эффектнее, жаль, смотреть некому! Букач я взял к себе, летела за пазухой, один хоботок наружу, Маша (бесчувственная, но живая!) у меня на руках, а Мор на своих двоих. На этот раз я не спешил в полете, и он не отставал.
Продавленную в двух местах тахту-полуторку я заменять не стал, просто, без хитростей, подправил, выровнял, очистил от сора, живого и не живого, а вот белье новое застелил, но тоже без выдумок, обычного хорошего человеческого качества, из запасов в попутной лавчонке…