— Ты так говоришь, точно Ардфиллан находится на другом конце света, — чуть резковато заметила Алисон. — Разве ты не можешь навещать меня, как другие? У нас будут танцы, особенно в школе у Луизы.

— Ты же знаешь, что я не танцую, — с несчастным видом возразил я.

— А кто в этом виноват, как не ты; надо научиться.

— Не беспокойся, — с горечью заметил я, — недостатка в кавалерах у тебя не будет. Все молодые люди из Луизиной школы. Ну и из твоей, конечно.

— Вот спасибо. Думаю, что кавалеры у меня будут. И думаю, что с ними будет куда веселее, чем с одним моим знакомым.

Сердце у меня чуть не разрывалось на части; внезапно гнев мой сменился отчаянием.

— Ох, Алисон! — взмолился я. — Не будем ссориться. Я ведь так боготворю тебя.

Она ответила мне не сразу. А когда заговорила, в голосе ее чувствовалось смущение, сочувствие и все же страх перед неизвестным.

— Ты знаешь, что я тоже тебя люблю. — И она добавила уже тише: — Очень.

— Тогда почему же ты не хочешь побыть со мной немножко?

— Потому что я есть хочу, я почти ничего не ела с четырех часов. — И она рассмеялась сама над собой. Мы стояли у входа в ее дом. — А почему бы тебе не зайти? Остальные тоже сейчас подойдут. Мы слегка закусим и повеселимся.

Я сжал губы: мне претила мысль о ярком свете, множестве людей и банальной болтовне, в которой я из-за скованности и гордости обычно не принимаю участия. А сейчас мне и вовсе не хотелось веселиться; я притворно засмеялся, чтобы она не сочла меня чудаком, и этот смех резанул меня самого.

— Твоя мама меня не приглашала, — угрюмо заметил я. — Так что незачем и заходить. Я не хочу.

— А чего же ты хочешь? — спросила Алисон.

Она остановилась и повернулась ко мне лицом; мы стояли на аллее, возле смородинного куста.

— Я хочу быть с тобой, — пробормотал я. — Только ты да я и никого больше. Я бы держал тебя за руку… все время, пока мы вместе…

Я умолк — ничего связного я не мог произнести. Ну как сказать ей, чего я хочу, когда у меня такая путаница в чувствах, такая ужасающая сумятица в желаниях?

Она нерешительно улыбнулась; казалось, она была тронута.

— Тебе очень скоро надоест держать меня за руку.

— Клянусь, что нет.

В доказательство своих слов я протянул руку и схватил ее пальчики. Сердце у меня отчаянно забилось.

— Ох, Алисон! — простонал я.

Она не отступила. Губы ее на мгновение коснулись моей щеки.

— Ну, вот. — В темноте она улыбалась мне своей мягкой улыбкой. — А теперь до свидания…

Она повернулась и, придерживая шаль под подбородком, побежала к входной двери.

А я еще долго стоял в тени, раздираемый противоречивыми чувствами — восторгом и разочарованием. Я надеялся, что она вернется. Ну, конечно, же, она выйдет на крыльцо и позовет меня. Какой я был дурак, что отказался, сейчас я бы с радостью пошел. Но она не вышла. Радость медленно угасала в моей душе; я поднял воротник пальто и побрел прочь; несколько раз я останавливался, чтобы посмотреть через плечо на освещенное окно ее дома. На углу резкий порыв ветра ударил мне в лицо. Алисон оказалась права. Вечер был сырой и очень холодный.