В театре Даниила показывали не только фокусы, иногда публика могла насладиться и балетными сценками. В последнее время балетная труппа ставила «Спящую красавицу». Для такого романтичного номера огромное полотно разрисовали сказочной сценкой: высокий дворец с острыми шпилями, уходящими в глубокую пустоту каменные стены и башни, казавшиеся настоящими, и буйно разросшиеся розы – розы повсюду Лили встала перед полотном в деревянной раме и указала на нарисованное окно:

– Видите?

– Нет, – ответила Генриетта, уставившись на окно. – Там ничего нет.

– Верно. Но могло бы быть! Аргентум, ты понимаешь, о чем я? Своим первым заклинанием я вызвала Генриетту с картины. Я пыталась ее нарисовать, и она сошла с портрета. А можно сделать все с точностью до наоборот? Отправить кого-нибудь на картину? Заключить в ней?

Дракон глубоко вздохнул, из его ноздрей вырвались струйки пара и сгустились у пустого окна.

– Думаю, да, – ответил он. – Хорошая идея. Не такая хорошая, как съесть твою мать, но что-то в ней есть…

– Хотите запереть Нериссу в моей декорации?! – воскликнул Даниил, в ужасе посмотрев на Лили.

– Да, если поймем, как это сделать, – сказала девочка.

– Но мы же постоянно перерисовываем сценки! Прямо поверх уже существующего рисунка! «Спящая красавица» закончится, на смену придет новый балет, на полотне не останется башен!

Лили прикусила губу:

– Думаю, что бы вы там ни нарисовали, мама все равно будет внутри полотна. Даниил, пожалуйста! Я не знаю, что еще можно сделать. Это, конечно, звучит ужасно: запереть ее в нарисованной тюрьме, но оттуда мама хотя бы сможет смотреть представления! – Она хихикнула, а Питер нахмурился.

Генриетта, не такая терпеливая, как он, легонько куснула Лили за лодыжку.

– Лили, хватит!

– Ладно, прости.

– Хорошо, согласен, – неохотно ответил Даниил и осторожно передал Джорджи на руки плотнику Сэму. – Но если что-то случится: она начнет колдовать с картины, насылать проклятия на танцоров или что-нибудь в этом роде, – я сожгу полотно. Понятно?

– А ты ничего не говори танцорам, и все будет нормально, – предложила Генриетта. – Вы слишком суеверны.

– Скорее! – прорычал Аргентум. – Ее магия начинает оживать, я ее чувствую.

Лили подбежала к банкам с краской и малярным кистям, схватила одну, а Питер в это время приволок стремянку. Он держал ее с одной стороны, Даниил – с другой, пока Лили взбиралась вверх, стараясь не упасть. Она несколько раз летала на драконе: почему же ей страшно просто залезть на лестницу?!

– Поднимите меня, – приказала Генриетта Даниилу. – Я нужна ей. Когда-то я сама была картиной, Лили без меня не обойтись.

Прижавшись к ногам девочки, мопс смотрел на полотно, а Лили сосредоточилась, призывая магию. Сила, казалось, спряталась где-то глубоко внутри ее, страшась выйти наружу. Все тело Лили ломило от боли. Но это ее единственный шанс спасти сестру и себя тоже, она просто обязана сделать все правильно. Девочка закрыла глаза. В голове закружились воспоминания о детстве, проведенном в Меррисот, когда она пряталась от мамы, а Джорджи все глубже уходила в себя под влиянием темной магии. Лили вспомнила, как мама отправила Мартину искать девочек, и почувствовала, что магия внутри слегка ожила. Крепко сжав малярную кисть, Лили взмолилась, чтобы у нее все получилось.