Теперь же она приглушенно воскликнула:
– Просто поразительный текст! В высшей степени вдохновительный!
Она восторженно взмахнула рукой, и брошюра тотчас захлопнулась. Я разглядела заглавие: «Одическая сила».
На полках передо мной теснились книги с подобного же рода названиями; однако, вытащив и раскрыв одну, другую, третью, я обнаружила в них рекомендации самые дурацкие: к примеру, в сочинении «О стульях» содержалось предостережение насчет грязных энергий, скапливающихся в мягких стульях, которыми кто только не пользовался, и спиритическим медиумам давался настоятельный совет – сидеть исключительно на тростниковых или деревянных стульях… Прочитав такое, я поспешно отвернулась, чтобы мистер Хизер ненароком не заметил моей улыбки. От книжных стеллажей я перешла к газетной стойке, все там внимательно рассмотрела и наконец подняла глаза на фотографии, висевшие над ней. Одна из них – с надписью «Явление духов через посредничество медиума миссис Мюррей, октябрь 1873 года» – изображала даму, с безмятежным видом сидящую в кресле под искусственной пальмой, и три расплывчатые фигуры в белых балахонах на заднем плане: «Санчо», «Аннабел» и «Кип», гласила табличка на рамке. Фотографии показались еще забавнее книг, и я с неожиданной тоской подумала: «Господи, как жаль, что папа не видит этого!»
В следующий миг я вздрогнула, ощутив какое-то движение рядом. Это был мистер Хизер.
– Наша гордость. – Он кивнул на фотографии. – У миссис Мюррей чрезвычайно могущественный дух-контактер. А вы заметили одну деталь в одеянии Аннабел? Вон, видите? Мы заполучили часть воротника, вставили в рамку и повесили рядом с фотографиями, но уже через пару недель ткань – увы! – полностью улетучилась, как и положено потусторонней субстанции. Только пустая рамка осталась. – (Я молча воззрилась на него.) – О да, да… – покивал мистер Хизер, после чего направился к застекленному шкафу, знаком пригласив меня последовать за ним. – А здесь у нас самые ценные экспонаты коллекции, вещественность которых, по крайней мере, несколько долговечнее…
Его тон и весь вид заинтриговали меня. С расстояния казалось, что шкаф заполнен обломками скульптур или белыми камнями. Подойдя ближе, однако, я увидела, что выставленные за стеклом предметы не мраморные, а гипсовые и восковые – гипсовые отливки и восковые слепки с лиц, пальцев, ступней и рук. Почти все были странно деформированы. Иные потрескались или пожелтели от времени и хранения на свету. На каждом экспонате имелась бирка, как и на фотографиях.
Я выжидательно посмотрела на мистера Хизера.
– С процедурой вы, разумеется, знакомы, – сказал он. – Ничего проще и умнее не придумаешь. Медиум подготавливает два ведра – одно с холодной водой, второе с расплавленным парафином – и материализует духа. Дух любезно позволяет окунуть свою руку, или ногу, или любую другую часть тела сначала в воск, а потом сразу же в воду. Когда дух уходит, у медиума остается восковая форма. Идеальных, конечно, мало, – с сожалением добавил он. – И не все формы достаточно прочные, чтобы делать с них гипсовую отливку.