– Имперские экраны четвертого поколения, тройной запас прочности, частное перекрывание, фазирование координируется компьютером корабля. На корпусе броня из дюрасплава. Я же говорил вам, что мы провели исследование.

– Ваша тяга к знаниям достойна похвалы, – заметил Таф.

– Следующая острота, которую вы произнесете, может стать вашей последней, так что уж постарайтесь, чтобы она была хорошей. Дело в том, что мы точно знаем, что у вас есть, нам точно известно, какой удар может вынести система защиты биозвездолета ИЭК, и мы готовы нанести более сильный удар, – он повернул голову. – Подготовиться к огню, – приказал он своим невидимым подчиненным. Когда темная голова в шлеме снова повернулась к Тафу, Обер добавил:

– Нам нужен «Ковчег», и вы не можете нам помешать. Тридцать секунд.

– Смею не согласиться, – спокойно возразил Таф.

– Огонь откроют по моей команде, – сказал Обер. – Если вы настаиваете, я начну отсчет последних секунд вашей жизни. Двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать…

– Такой энергичный отсчет услышишь не часто, – вставил Таф. – Только, пожалуйста, не сбейтесь из-за одной неприятной новости, которую я хотел бы вам сообщить.

– Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать.

Таф сложил руки на животе.

– Одиннадцать. Десять. Девять. – Обер тревожно посмотрел в сторону, потом на экран.

– Девять, – повторил Таф. – Прекрасная цифра. Обычно за ней следует восемь, затем семь.

– Шесть, – сказал Обер. Он немного помедлил в нерешительности, потом продолжил: – Пять.

Таф молча ждал.

– Четыре. Три, – Обер остановился. – Какая неприятная новость? – заорал он в экран.

– Сэр, – ответил Таф. – Если вы будете кричать, вы только заставите меня сделать потише звук, – он поднял палец. – Неприятная новость заключается в том, что если защитные экраны «Ковчега» будут пробиты, то сработает маленькая термоядерная бомба, которую я заложил в клеточный фонд корабля, и те самые материалы для клонирования, что делают «Ковчег» столь бесценным, уникальным и желанным, будут мгновенно уничтожены.

Наступило молчание. Горящие красные сенсоры, просвечивающие через темную маску Вальда Обера, пристально разглядывали бесстрастное лицо Тафа.

– Вы блефуете, – наконец произнес командующий.

– Несомненно, – сказал Таф. – Вы меня разоблачили. И как только я мог надеяться одурачить такого проницательного человека своей глупой детской шуткой. Теперь вы откроете огонь, пробьете мои старенькие экраны и убедитесь, что я соврал. Только дайте мне минутку попрощаться с моими кошками, – Таф снова сложил руки на своем большом животе и стал ждать ответа.

– Именно это я и сделаю, черт бы вас побрал! – выругался Вальд Обер.

– Я жду с печальным смирением, – спокойно сказал Таф.

– У вас осталось двадцать секунд.

– Боюсь, что моя новость вас сбила. Вы остановились на трех. Тем не менее, я хочу бессовестно воспользоваться вашей ошибкой и насладиться каждым мгновением, что у меня остались.

Они долго глядели друг на друга, глаза в глаза, экран к экрану. Дакс, уютно устроившийся на коленях у Тафа, начал мурлыкать. Хэвиланд Таф погладил длинную черную шерсть. Кот замурлыкал еще громче и поскреб когтями колено Тафа.