Я уже говорил, что раз в десять лет вспоминаю с гордостью, что я один из многих, вернее не слишком многих, кто покорил Напскую Иглу. Раз в двадцать лет я вспоминаю, хоть и без особой гордости, что я один из очень, очень немногих, кто провел ночь в одиночестве на необитаемом острове.

Островок в несколько сотен акров располагался в полумиле от материка. Обитали на нем только морские птицы. Наша компания как-то отправилась туда на лодках. Мы побродили по острову, нашли гнездо гаги, спугнули пару кроликов и вернулись домой к чаю. Вечером, за ужином, я объявил, что хотел бы там переночевать. Никто не понял почему, я и сам толком не понял. Наверное, я решил, что «из этого может получиться хороший рассказ». Иногда мы рыбачили поздно ночью. Совсем нетрудно после рыбалки завезти меня на остров, а наутро кого-нибудь за мной прислать.

Я высадился с охотничьим ружьем, пледом и фляжкой бренди.

Никакого укрытия на острове не было. Я завернулся в плед и устроился в зарослях вереска. Пока я лежал неподвижно, вокруг было тихо, но стоило мне пошевелиться, как небо наполнялось шелестом крыльев, словно взметнулась и снова улеглась внезапная буря. В непроглядной темноте ощущаемая повсюду затаенная жизнь дышала угрозой. Отлежав себе руки-ноги, я старался поворачиваться как можно тише.

Ранний рассвет принес с собой дождичек. Тут-то мне пригодилась фляжка. Бренди, как и ружье, я прихватил скорее в шутку: уступка романтическим штампам. Сейчас оно пришлось как нельзя более кстати. С ружьем подмышкой я спустился к берегу и обошел весь остров кругом, пока не наткнулся на свои собственные следы. Много ли людей могут сказать о себе такое? Потом я это повторил. На второй раз оригинальность заметно поблекла. Я присел на большой камень и стал смотреть в морскую даль, держа ружье на коленях. Ничего не происходило…

Я решил подстрелить кролика, считая, что имею полное моральное право застрелить его сидящим. В конце концов, это мой остров и я тут устанавливаю законы. Подкрадусь к кролику, дождусь, пока он замрет в сидячем положении, а там посмотрим. На это требовалось время, но как раз время я и хотел чем-нибудь занять. Когда уже приближался обычный час завтрака, мы наконец заняли нужные позиции: кролик сидел возле норки, расчесывая усы, а я лежал на животе чуть поодаль, держа палец на спусковом крючке. Я выстрелил. Кролик оглянулся посмотреть, что за шум, заметил меня и потрусил в нору. Я его не убил, но по крайней мере испугал и крайне этим гордился.

Потом я перенес плед на другую сторону острова, обращенную к материку. Мертвенно-серый воздух сливался с мертвенно-серой водой. Земли я не видел, однако знал, что скоро в тумане послышится скрип уключин и явится спасение — я его ждал почти с такой же тоской и надеждой, как если бы на самом деле пережил кораблекрушение. И скоро — часа через два — спасение пришло.

Само собой, я написал об этом смешной рассказ. Он был слишком длинен для «Ивнинг ньюс» и, как выяснилось, слишком плох для любого другого издания. И все-таки приключение не пропало даром. Той осенью я рассказывал партнершам по танцам, что однажды провел ночь совсем один на необитаемом острове… и на пару секунд мне удавалось привлечь их внимание.