Допустим, разведчик сегодня нашел еду не в 10-м тупике, а в 13-м. Он возвращается к своим и как-то подозрительно быстро передает сообщение. Что-то средуцировал хитрюга!

Фуражиры бегут за добычей. Добегают до десятого поворота и отсчитывают от него три вперед. Это значит, что излюбленный муравьями десятый тупик, в котором еда попада-лась чаще всего, получил у муравьев собственное название и сообщение выглядело так: «Чуваки! Сегодня жратва в третьем повороте дальше Удачного. Вперед!» (При этом первое слово, как вы догадались, означает «внимание, начало сообщения», а последнее слово — команда на исполнение.)

Представляете, какие умнички?.. И вот такие вот умные создания живут при коммунизме?!. Даже странно. Отчего же им так не повезло?

У муравьев, как мы теперь знаем, есть многое из того, что есть у нас, — сельское хозяйство, игры, скотоводство, строительство, рабовладение, выходные дни (в которые муравьи на работу не выходят) и даже алкоголизм (бывает, спиваются целыми муравейниками, жадно поглощая особые наркотические выделения жука-ломехузы). Но кое-чего у них нет. У них нет экономики, но зато их общество вполне коммунистично. Все у муравьев общее. От работы никто не отлынивает (за исключением законных выходных дней), а распределение благ — по справедливости.

— Почему же им удалось создать коммунистическое государство, а нам нет? — тоскуют коммунисты за рюмкой водки.

А ответ прост: все дело в том, что муравейник — это не государство. Муравейник — это семья. И разница тут принципиальна!

В муравейнике размножается самка-королева. А рабочие муравьи бесполы и не претендуют на то, чтобы передать свои личные гены в будущее. Они своего рода «бабушки», задача которых — заботиться о «детях»: яйцах, личинках, куколках. А почему рабочие о них заботятся? Да потому что все муравьи в одном муравейнике родственники — родные братья и сестры. Соответственно, у них, грубо говоря, один генетический набор. О нем они и пекутся совместно.

И у нас, между прочим, то же самое! Наши бабушки бесплатно заботятся о своих генах, живущих во внуках. Папы и мамы неустанно трудятся для пополнения общего семейного бюджета, не считаясь со временем и затратами, вкладываются в своих детей, причем порой помогают и взрослым детям тоже. У нас в семьях абсолютный коммунизм!

А вот все, кто вне семьи, — это прямые конкуренты в гонке на передачу в будущее своих генов. Будь рабочие муравьи не бесполыми, имей они претензию на самостоятельное размножение… О-о, тогда от хваленого муравьиного коммунизма не осталось бы и следа.

Будь мы с вами в большинстве своем бесполыми, как муравьи, тоже, глядишь, строили бы коммунизмы — в рамках отдельно взятых муравейников. Но нам коммунизм без надобности: мы гиперсексуальны и моногамны. А произойди мы от промискуитетного вида приматов, сложно даже сказать, возможна ли была бы у нас экономика и в какой форме она могла бы существовать. Есть ощущение, что вещество экономики может состоять только из «двухатомных» молекул моногамной семьи с кружащимися вокруг парного ядра общими электронами детей. Так проще отслеживать свои гены и передавать им наследство — не нужно гадать в большой промискуитетной стае, где чей ребенок и кому передать нажитое непосильным трудом. Впрочем, если кто-то готов накидать модель экономики на основе «многоатомной» семьи, я с удовольствием ознакомлюсь…