— А Димка вообще не пил, можно было бы и ширнуть… Я в принципе в норме, до райцентра — без проблем. Вовка, ты как — насчет водочки?

— Можно, — отозвался раненный в плечо омоновский водила. — До этого грамм триста засосали, хуже не будет. А Димке поставить надо бы… Не жлобись, доктор, потом сквитаемся как-нибудь.

— Коли «тяжелого», нах! — распорядился атаман, видя, что Бурлаков сомневается. — Петро! А ну — к костру, нах, водки принеси! Бегом, нах!

Петро — станичный киллер, белобрысый, белобровый, веснушчатый малый лет двадцати, с красным лицом, пораженным полным отсутствием какого-либо намека на интеллект, метнулся к костру за водкой. Бурлаков досадливо крякнул, извлек из сумки коробку с промедолом и полез в «таблетку».

— Две коли, — предупредил атаман. — Не жалей, нах, «тяжелый» ведь!

— Егорыч, баба — жена Беслана Сатуева, — некстати вспомнил Антон. — Ее втихаря везли в райцентр рожать. А дед, судя по всему, родственник.

— От, еб… — досадливо нахмурился атаман. — Ну, привалило… Теперь, нах, надо будет окопы по околице копать. Ну и угораздило тебя, Антоха…

Антон виновато потупился. Он разделял чувства атамана и прекрасно понимал, что на ближайшее время подкинул станичникам большущую проблему. Раньше было проще: полезла рейдовая группа через реку — огонь из всех стволов, кто не спрятался, мы не виноваты. Трупы выложили на берегу, дали вверх три ракеты красного огня — забирайте. Воины ислама, отправляясь в рейд, прекрасно знали, что могут нарваться на казачью пулю. Но то были ичкерские солдаты, «духи», никому из сотрудников наших правоохранительных органов и в голову не могло прийти отправиться на ту сторону, дабы проводить расследование пограничного инцидента. Та сторона — табу. Была…

А сейчас вся территория, на которой проводится так называемая контртеррористическая операция, входит в юрисдикцию военной прокуратуры СКВО.[10] Завтра поутру сюда подскочит следственная бригада, прокатится в ближайшие села за Тереком, будет уточнять детали, выяснять, что почем, а местные товарищи, в свою очередь, выведают у прокурорских некоторые обстоятельства дела и скорее всего не пожалеют средств, чтобы те поделились кое-какой информацией закрытого типа. Обратная связь, так сказать… А беременных жен полевых командиров в Приграничье расстреливают, мягко говоря, далеко не каждый день, так что обязательно возникнет нездоровый ажиотаж со всеми вытекающими.

В общем, имеются все предпосылки для возникновения крепкой взаимной любви между станицей Литовской и Бесланом Сатуевым, который в угоду новой страсти может покинуть насиженное гнездо в горах, куда еще не скоро ступит нога федералов, и как-нибудь ласковой туманной ночкой пожалует со всей своей кодлой в гости к станичникам. Вот это будет соитие, вот это будет любовь! До последнего вздоха…

— А теперь потолкуем, Андрей Иваныч, — предложил озабоченный атаман после того, как омоновцы засадили одним махом по стакану универсального «анестезирующего препарата». — Смотри, как хреново все получилось, нах. Хреново ведь? Последний денек вам тут, вроде все уже… А?