— Вот же сволочь! – не удержался Паштет.

— Маяк на ней для того, – вновь продолжил я, – чтобы Алут знал, что она ещё жива, движется, что всё идёт по плану. И именно поэтому мы ещё живы. А так бы нас ночью уже давно всех положили, нас бы просто окружили и уничтожили.

— Какой сигнал ты должна была подать своим, оказавшись на базе? – спросил Грач, подойдя к ней и приставив ей нож к горлу.

— Командир, отдай её мне, – тут же встрял Паштет, – через три минуты она всё расскажет.

— Нам, – заулыбался Мага, – две минуты.

— Я с вами, — хихикнул Слива, – минута.

У девки аж глаза от страха расширились.

— Так, – резко обернулся Грач, – хватит тут мне в «угадай мелодию» играть, рассказывай! – он снова повернулся к девке, — иначе эти тебя сейчас живую выпотрошат, и ты ещё увидишь своё сердце, поверь мне, они это хорошо умеют, опыт есть.

Девка молчала.

— Ну! – Грач сильнее надавил ей на шею ножом, и из-под него показалась капелька крови.

— Сначала фонариком, – нехотя буркнула она, – за базой следят, потом выключили бы глушилку, четырнадцатый канал, я с ними связалась бы, произнесла кодовое слово и сказала, что делать. Рацию на базе найти не проблема, у ваших бойцов они наверняка есть.

— Точно кого-нибудь соблазнила бы, – хмыкнул Слива.

— Какие сигналы на фонарике? – снова спросил Грач.

— Три раза по два коротких, и повторяться через пять секунд, пока не прогудят в ответ.

— Из чего?

— Из любой машины, три длинных гудка.

— Вот же, млять, шпионы! – снова крякнул дед.

— Не убивайте меня, пожалуйста, – запричитала она, когда Грач убрал от её шеи нож, – меня заставили, я не хотела.

— Да-да, – засмеялись мы, – все так говорят.

— Слушай, – вновь обратился я к ней, щупая свой нос, кровь, вроде, окончательно перестала идти, но болит, мля… – тебе не жалко тех охотников, которых мы положили в лесу? Мы же их больше шестидесяти штук грохнули.

Молчит сидит.

— Да похрен ей всё, – сказал Мага, – видать, хорошие бабки за это пообещали.

— У Алута почти пятьсот бойцов, – сказал я, вспомнив слова того Архи, который остался с пулемётом нас прикрывать, и погиб, – и он может ещё набрать.

Гонщики тихо присвистнули, а Небоскрёб не удержался и спросил.

— Вы куда влипли, пацаны? Это же война.

— Мы не думали, что они такие уроды, – ответил я, глядя на девку и лихорадочно соображая, что делать дальше – это же не первый мир, который мы открыли. Кто же знал, что там такие жадины живут. Да, в других мирах у нас, конечно, тоже были столкновения и бои, но вот такое – в первый раз.

— Ну, от этого никто не застрахован, – подал голос Егор, – теперь всех в ружьё.

— Да, – тут же ответил Грач, – со всех городов, и будет нас несколько тысяч, всех охотников положим, вместе с вашим Алутом! – это он уже произнёс громче, глядя на связанную.

Та сидела на земле, опустив голову, но, думаю, она прекрасно всё слышала и только сейчас поняла, какую кашу заварил Алут.

— Вот же, млять, дебилы! – как обычно выматерился Слива, – как те идиоты в Венеце, с фортами, Адмирал, или как его там. Им, нет бы с нами торговать, захотели наш катер себе отжать, так и эти тоже, посчитали, что их больше.