Погода стояла жаркая, Семена донимали всякие насекомые и желание искупаться. Последнее было выполнимо, но лишь в темноте. Зато туземцы купались по нескольку раз в день: ребятня отдельно от взрослых, мужчины отдельно от женщин.
Наблюдая за жизнью деревни, Семен пришел к выводу, что у туземцев сейчас межсезонье: весенняя страда кончилась, а осенняя не началась. По-видимому, большинство мужчин работало где-то на лесных делянах. В деревне же днем оставалось меньше десятка человек: двое-трое были заняты постройкой новой хижины, четыре-пять человек совершали рейды в лес и возвращались оттуда со стволами деревьев на плечах. Часть этих стволов отдавалась строителям, а остальные надрубались и разламывались на чурбачки примерно метровой длины. Их складывали в штабель – по-видимому, они предназначались на дрова. Надо сказать, что мужики никуда не торопились и работали с большими «перекурами», во время которых вели беседы – о смысле жизни, наверное. Если перерыв затягивался, из самой большой полуземлянки показывался длинноволосый и длиннобородый скрюченный дед. Он что-то кричал и грозил клюкой. После этого работа немедленно начинала «кипеть» – до тех пор, пока он не скроется.
Несмотря на теплую погоду, очаги топились в жилищах, и чем там занимались женщины, было не видно. Некоторые из них, впрочем, проводили время на улице – сидели в тени и работали руками. Семен предположил, что они перетирают зерно на зернотерках.
На второй день наблюдений пришли из леса восемь мужчин в сопровождении троих подростков – вероятно, бригада лесорубов. Когда стемнело, из главного жилища долго слышался шум и даже нечто похожее на хоровое пение. Утром бригада отправилась обратно. Груз у них был невелик, но брели мужики как-то не бодро. Семену тоже было не весело: ночью Пит не вернулся! Это было бы полбеды, но он отсутствовал и предыдущую ночь!
Держать питекантропа возле себя не имело, конечно, никакого смысла, и Семен, занявшись наблюдением, отпустил его «погулять»: «Во-первых, Питу нужно кормиться, а во-вторых, он желает искать и ломать зверовые ловушки. Наверное, это невежливо по отношению к туземцам, но что делать?!» В первую ночь Семен не особенно переживал – Пит в лесу как рыба в воде, это его исконная среда обитания. Туземцы же явно принимают питекантропов за лесных духов и нападать, наверное, не решатся. Пит, как и большинство его сородичей, неплохо видит в темноте, но передвигаться в ней не любит. «Ну, забрел слишком далеко и не успел вернуться до темноты – у него же часов нет! Но вторая ночь… И главное, полная неопределенность: куда он мог деться?! Где его искать?! Оба вопроса не имеют ответов в принципе: он мог уйти куда угодно – на любое расстояние – и искать его заведомо бесполезно. Может, он все-таки попал в какую-то хитрую зверовую ловушку?»
Ночью Семен спал отвратительно, точнее, почти не спал: от колбасы урчало в животе, муравьи норовили залезть в спальный мешок, и все время мерещилось, будто кто-то подкрадывается. Утром легче не стало: все время приставали оводы, а противная сорока дважды чуть не нагадила Семену на голову, в которую лезли мысли одна страшнее и глупее другой. Хотелось куда-то идти, что-то делать, но было совершенно непонятно – куда и что.