Черный змей, кажется, почувствовал мой взгляд, отвлекся от попыток организовать детей и обернулся. Глаза желтые, а зрачки — пока еще обычные, круглые. Три линьки, точно. Пик силы. Закономерно — вряд ли сюда рискнули бы отправить кого-то слабого.

Я спокойно встретила неподвижный взгляд, коротко кивнула в знак приветствия. Змей двинулся навстречу — легко, пружинисто, с угрозой в каждом жесте. Но к этому я оказалась морально готова, потому стояла и ждала в спокойной, расслабленной позе, сложив руки за спиной. Внутри, правда, подобралась: Создатель знает, что этому чешуйчатому может прийти в голову!

— Добро пожаловать, — ровно проговорила, когда змей подошел к лестнице. Не опуская глаз, протянула ладонь.

Змей остановился, не доходя до меня одну ступеньку — так мы оказались почти вровень. Мельком глянул на повисшую в воздухе руку, внимательно осмотрел меня.

— Норика, — назвалась я. Пауза начала затягиваться и вплотную приближалась к гой грани, за которой она и отсутствие ответа превращались в оскорбление.

— Зарк, — не стал обострять змей и ответил в том числе и на рукопожатие.

Ладонь твердая, прохладная, крепкая. Мужская. Пожал крепко, уверенно, но без ребячества с демонстрацией силы. Это радовало: во-первых, он при желании мог бы легко сломать мне пальцы, все-таки силы змеям мужского пола не занимать, а во-вторых, значит, он готов если не к перемирию, то уж хотя бы к вооруженному нейтралитету.

— А это… — Я кивнула в сторону притихшей молодежи.

— Наши воспитанники, — пояснил Зарк. — В последний момент все-таки решились их взять, не успели предупредить. Надеюсь, места хватит на всех?

— Пока точно хватит, — прикинула я.

Однако следовало сообщить королю, что нас уже больше, чем предполагалось. Создатель со спальнями, в крайнем случае можно будет еще немного потесниться. Но содержание-то школе пока выписано на тех двадцать шесть змеенышей, которые еще не появились! Хорошо, если король сумеет быстро увеличить финансирование, а если нет? Ладно, что-нибудь придумаем.

Пока мы знакомились, змееныши разобрали свои вещи и притихли. Я отвлеклась от Зарка, чтобы пересчитать их взглядом… И едва поборола сначала порыв отшатнуться, потом — протереть глаза.

По лестнице к нам шли двое. Молодая женщина — маленькая, стройная, черноволосая и большеглазая; от ученицы ее отличал только узор чешуи на висках, дававший понять, что первую линьку она уже прошла, а может, и вторую. Брюнетка держала под руку высокого статного мужчину, светлокожего блондина, словно специально созданного природой в противовес Зарку. Его белые волосы были коротко острижены, чешуя оказалась белой, с серебром, и занимала она большее пространство, чем у второго: узор покрывал скулы, виски, заползал на лоб вдоль линии роста волос. На внешних краях бровей забавно топорщились мелкие лазоревые перышки. Этот — старше, уже была четвертая линька. А глаза с вертикальными трещинками зрачков — голубые, как дымка над Океаном. По-прежнему. Редкая масть у змеев.

Прошло много лет с нашей последней встречи, он успел два раза перелинять и не прятал теперь змеиные черты, но я просто не могла не узнать или перепутать, слишком отчетливо и детально помнила это лицо.