Осталось проверить еще сотни мест.

– Не кукситесь, – на улице сказала Эва. – Я предупреждала: придется побегать, рассчитывая на удачу. Это вам не кино, где тот, кого ищут, вдруг появляется, как кролик из цилиндра фокусника.

– Вы уверены, что это лучший способ поиска? – спросил Финн, надевая фетровую шляпу.

Без головного убора появиться на людях для Дональда Макгоуэна немыслимо.

– В одном из этих мест… – Эва похлопала по сумке, где лежал мятый список – …его узнают.

Расчет ее был прост: Рене Борделон вечно брал от жизни только лучшее. Это в нем неизменно. Он завсегдатай лучших клубов, ресторанов и театров. Персонал наверняка приметит хорошо одетого и щедрого на чаевые клиента, который поговорит о винах с сомелье и о Климте с музейным гидом. Если обойти все лучшие городские заведения, уверяла Эва, по сравнительно недавней фотографии его непременно кто-нибудь узнает, и мы получим его имя.

– И сколько времени это займет? – спросила я, щурясь на солнце и вдыхая аромат цветов.

– Будь мы в Париже – вечность. Но ведь Грасс не огромен.

Финна тревожило другое.

– А вдруг ему станет известно, что его разыскивает какая-то женщина с искалеченными руками, ровесница крошки Маргариты?

– Я профессионал, – вспыхнула Эва. – Хоть в этом-то мне доверься. Думаешь, я стану трубить о своем прибытии в город? Зачем, по-твоему, эти «миссис Найт», «мистер Макгоуэн» и перчатки, скрывающие мои руки?

– Одно условие, – сказал Финн. – Пистолет оставляете в номере.

– Боишься, что я, увидев Борделона на улице, подойду и всажу ему пулю в лоб?

– Я не такой дурак. Просто не хочу рисковать.

Шел четвертый день поисков. Едва устроившись в отеле, Эва начала собирать информацию и составлять список заведений. Как только были готовы визитные карточки и костюм Финна, а Эва обзавелась перчатками и вдовьей широкополой шляпой, словно ненароком затенявшей ее лицо, мы ринулись в дело.

Сперва я сильно нервничала, но вот на четвертый день, когда мы обошли уже шесть ресторанов, пять клубов, три музея и один театр, все это слегка прискучило. И лишь в моменты, когда очередной швейцар или официант вглядывался в фотографию Рене, булькало предвкушение – может, на этот раз…

– Вот вам подлинная шпионская работа. – Выйдя из ресторана, Эва мгновенно утратила старушечью походку. – Скука смертная с редкими-редкими просветами.

Глаза ее сверкали, она выглядела несравнимо лучше, чем в день нашего знакомства. Прежде Эва, бледная и опустошенная, казалась старухой лет семидесяти. А сейчас будто скинула бремя печали и вялости, так ее старившее. В ней произошла разительная перемена: лицо, хоть и морщинистое, обрело здоровый цвет, движения – легкость; исчезла настороженная сутулость, седые волосы сияли, как и глаза. Теперь она выглядела на свои пятьдесят четыре, в ней угадывался большой запас жизненных сил.

– С тех пор как мы здесь, ее не мучат кошмары, – сказала я Финну, когда после ужина Эва ушла к себе. – И пьет она гораздо меньше.

– Погоня ей на пользу. – Финн допил кофе. – По натуре она охотник, а последние тридцать лет была в простое и медленно умирала от безделья. Пусть уж наш поиск еще немного продлится.