— У вас совсем другая ситуация, — возразил мой муж. — Вы же один. — Он взглянул на нас с Билли. — Мне нужно вернуть семью в Штаты. Здесь, если только займется, вспыхнуть может в любом месте.

— Джеймс здесь давно. — Я пересадила Билли с одной руки на другую. — И народ этот знает лучше.

Мартин, упрямый осел, покачал головой:

— Я хочу, чтобы вы уехали из Индии. — Он погладил Билли по щеке.

— В том-то и загвоздка, — спокойно заметил Уокер. — Беспокойство за семью мешает вам рассуждать здраво. Я не уверен, что вы сможете вывезти их сейчас. Я живу в Индии почти двадцать лет и говорю вам: пока лучше остаться здесь.

Мартин снова покачал головой:

— Из Дели университет перебросит их в Бомбей, а там они уже сядут на корабль.

— Дели? — усмехнулся Уокер. — Что ж, удачи. Только поезд из Дели может ведь и не пойти. Эти поезда и в лучшие времена постоянством не отличаются, а сейчас они будут забиты беженцами. Поездка на поезде — предприятие на сегодняшний день крайне опасное.

— Чертова Индия, — процедил Эдвард.

Уокер как будто и не слышал его.

— Да что говорить. Я сам путешествовал на поездах, которые останавливались специально для того, чтобы прийти с опозданием. — Он добродушно улыбнулся, показав желтые от никотина зубы. — Хорошего мало — стоять невесть где, жариться под солнцем. Пассажиры выходят из вагонов размяться, на рельсах коровы… Потом это старое корыто вдруг трогается — никого, разумеется, не предупреждая, — и все бегут, суетятся. И так бывало в лучшие времена.

— Вот этого не хотелось бы, — сказала я.

— Да, это было бы в высшей степени неудобно. — Эдвард снова облизал губу.

— Может быть, удастся найти машину, — заметил Мартин.

Уокер покачал головой:

— Мусульмане бегут в одну сторону, индусы в другую… Дороги будут забиты испуганными, злыми людьми. Это слишком опасно.

— Что ж, меня вы убедили. — Эдвард предложил локоть Лидии. — Не очень-то и хотелось. Вот успокоится все, тогда и выедем. Достойно.

— Но наши рикши уже ушли, — всполошилась Лидия.

— Ничего, что-нибудь придумаем. Всего хорошего. — Эдвард дотронулся до козырька шлема, и они направились к сидевшему в сторонке рикше.

— Чертова Империя, — объявил Билли.

— Билли! — упрекнула я, пряча улыбку.

— А что? — удивился он. — Так папа сказал.

Я взглянула на мужа:

— Ты же знаешь, он всему подражает.

— Господи, извини. — Мартин пожал плечами. — Мне не следовало так говорить.

Билли мгновенно дернул плечом:

— Господи, извини.

Я сердито посмотрела на Мартина, но он уже повернулся к Уокеру:

— Мне это не нравится, но в том, что вы говорите, есть смысл. Не хотелось бы застрять где-нибудь.

— Вот теперь и вы это поняли. — Уокер потрепал Билли по голове: — Возвращайся к своему чота хазри, маленький сахиб.

— Моя мама делает сладкий чай.

Джеймс еще раз пощекотал его под подбородком и ушел.

— Хорошо, что мы его встретили. Могли бы попасть в переделку. — Я чмокнула сына в щеку, и он довольно засмеялся. — Ладно, Плутишка, давай покормим этот пустой животик чем-нибудь вкусным.

Мартин недоуменно уставился на нас и покачал головой:

— И ты радуешься? Ей-богу, Эви, иногда я тебя не понимаю.