Но кроме ветра никто не отвечал Дэйлу. Вот старый Джонсон, хозяин местной пекарни уставился погасшими глазами в клубящееся небесное море туч. Вот Джеймс, пули разорвали ему грудь. Рядом вся его семья. Лица, лица друзей, знакомых с детства, мертвые лица тех, с кем он прожил тридцать лет.
Она лежала возле входа в церковь. Маленькое красное пятнышко засохшей крови под левой ключицей. Ее всегда сияющие под жарким солнцем и такие поблекшие сейчас соломенные волосы трепетал ветер.
— Нет, — прошептал Дэйл медленно, как во сне, опускаясь перед ней на колени. — Нет.
Сопля молча стоял за его спиной. Дэйл молча качал головой, боясь поверить в то, что предстало перед его глазами. Дэйл боялся сойти с ума. Он сидел вот так уже минуты две, и потом его прорвало. Ярость и боль вырвались из него оглушительным криком, потоком ненависти, что готова была раздавить любого, вставшего у него на пути.
— Нет! — завыл он. — Почему я?! Почему они?! Почему?!
Он выл, кричал, богохульствовал, грозя грозным небесам кулаком. А небеса отвечали ему безразличным и отдаленным громом. Окружающий мир задрожал, заколебался, как будто перед глазами Дэйла кто-то провел призрачной рукой. По щекам потекли слезы. Дэйл плакал молча и зло. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, не сойти с ума. Небо еще раз сердито заворчало на богохульника, а затем, сжалившись, тоже разразилось слезами. Первые капли упали на обагренный засохшей кровью песок. А затем неистовые водопады воды из низких туч обрушились на мертвую деревеньку. Дождь в один миг потушил разбушевавшиеся пожары. Они яростно шипя пытались сопротивляться обрушившейся с неба водной стихии, но всего лишь через минуту огонь погиб, оставив после себя только черные обугленные доски. Дэйл все также сидел на коленях, подняв голову под тугие, упругие дождевые струи и молчал. Молчал и Сопля, он все также стоял за спиной друга. У Сопли не было родственников в деревушке, но Сопля как и Дэйл не мог поверить, что все то, что он знал в свои тридцать с небольшим лет перестало существовать.
Они так и пробыли под этим скоротечным дождем, вымокнув до нитки, но не произнесли друг другу ни одного слова…
Дождь стих. Гуляка-ветер угнал тучи далеко на север, где им самое место и на мокрую землю снова взглянуло солнце.
Капельки воды бесшумно стекали с длинных волос Дэйла, падая ему на щеки, сломанную переносицу, мелкие капельки срывались с подбородка превращаясь в слезинки падали вниз. Вот только слез больше не будет. Дэйл плакал в последний раз в своей жизни. В его груди теплел и тлел, нежно оберегаемый огонек ненависти, готовый вспыхнуть всепожирающем пламенем, как только будет найден виновник страшной резни.
Они занесли тела жителей в старую церковь, провозившись больше трех часов. Мертвые убийцы так и остались лежать на высохшей земле. Их хоронить Дэйл и Сопля не собирались. Койоты тоже должны есть.
Солнце высушило деревянную церковь, казалось, что дождя и вовсе не было. И когда Сопля все также молча кинул горящий факел в последнюю усыпальницу жителей деревни, здание весело вспыхнуло.