Нэш сказал как бы между прочим:

- Итак, никто не заносил ей почту?

- Вечернюю почту? Нет, я заглядываю в ящик и кладу письма на стол в холле, когда возвращаюсь. Но очень часто миссис Симмингтон спускалась и брала почту сама. Она спала не всё послеобеденное время. Обычно она вставала около четырех.

- Вы не подумали ничего плохого, когда она не вышла в тот вечер?

- Ах, нет, я бы и представить не смогла такого. Мистер Симмингтон повесил свое пальто в холле, и я сказала: «Чай еще не готов, но чайник почти закипел». Он кивнул и позвал: «Мона, Mона». И поскольку миссис Симмингтон не отвечала, он поднялся в её спальню, и это должен был быть для него ужасный удар. Он позвал меня, я пришла, и он сказал: «Уведите детей!». Потом он позвонил доктору Гриффиту, И мы совсем забыли о чайнике. У него сгорело дно. О боже, это было страшно, а она была так счастлива и бодра во время ленча.

Нэш резко сказал:

- Что вы сами думаете о письме, которое она получила, мисс Холлэнд?

Элси Холлэнд сказала с негодованием:

- О, я думаю, это отвратительно, просто отвратительно.

- Разумеется, но я не это имел в виду. Вы думаете, в нем сообщалась правда?

Элси Холлэнд твердо сказала:

- Нет, я так не думаю. Миссис Симмингтон была очень чувствительна, очень. Она принимала все близко к сердцу. И она была очень… ну, изысканная. - Элси вспыхнула. - Все такое, я имею в виду низменное, ее глубоко шокировало.

Помолчав немного, Нэш спросил:

- А вы сами получали одно из подобных писем, мисс Холлэнд?

- Нет. Нет, я ни одного не получала.

- Вы уверены? Пожалуйста, - он поднял руку, - не торопитесь с ответом. Это не слишком приятно, я понимаю. И иногда людям не хочется признаваться, что они их получали. Но в данном случае очень важно, чтобы мы знали. Мы совершенно уверены, что все заявления, которые в этих письмах содержатся, ложны, так что вас это не должно смущать.

- Но я их не получала, суперинтендант. Действительно не получала. Ничего похожего.

Она была полна негодования, почти испугана, и её заверения казались вполне искренними.

Когда она вернулась к детям, Нэш встал и начал смотреть в окно.

- Ну что ж, - сказал он. - Она говорит, что не получала ни одного письма. И выглядит это так, как будто она говорит правду.

- Она говорит правду. Я в этом уверен.

- Гм! Тогда я хотел бы знать, почему не получала, черт возьми!

Он нетерпеливо продолжал, а я с удивлением смотрел на него.

- Она ведь хорошенькая девушка, правда?

- Больше чем хорошенькая.

- Вот именно. Признаем, что она необыкновенно хороша собой. И она молода. Поэтому она представляет собой лакомый кусочек для сочинителя анонимных писем. Тогда почему ее оставили в покое?

Я покачал головой.

- Это интересно, понимаете? Я должен упомянуть об Этом Грейву. Он спрашивал, не можем ли мы сказать ему точно, кто именно не получал ни одного письма.

- Она уже вторая, - заметил я. - Еще есть Эмили Бартон, вспомните.

Нэш хмыкнул.

- Вы не должны верить всему, что вам говорят, мистер Бэртон. Мисс Бартон точно получила одно письмо и даже больше, чем одно.

- Откуда вы знаете?

- Эта преданная ей гром-баба, ее прежняя горничная или повариха, рассказала мне об этом. Флоренс Элфорд. Она очень негодовала по этому поводу. Жаждала крови того, кто это сочинил.