Через несколько дней я решил повторить плавку. Наложил в горн угля, взялся строгать лучину из сухого полена… Пальцы стало покалывать: так бывает когда отлежишь руку. С чего бы это? Чувствительность сохранена, но у кончиков пальцев раздается легкое потрескивание — такое бывает, когда снимаешь шерстяную вещь. Отойдя на пару шагов, я глубоко вздохнул; отбросив посторонние мысли, сосредоточился и протянул правую руку к горну. Раздался треск, с пальцев соскочил клубок синего пламени и ударил в горн. Уголь мгновенно вспыхнул — даже без горящих лучин и мха. Я подул на слегка обожженные пальцы — кончики их покраснели. Ни фига себе! Так ведь можно попробовать поджечь и что-нибудь другое.
Не откладывая в долгий ящик, я выбрал из поленницы чурбачок, поставил его посреди двора и, отойдя на пять шагов, попробовал выбросить из руки огонь. Получилось! Чурбачок вспыхнул, как будто облитый бензином.
Я решил усложнить эксперимент. Сунул горящий чурбачок в бочку с водой. Зашипев, огонь погас. Я вновь поставил мокрый чурбачок посреди двора, отошел на десять шагов. Снова швырнул огонь на чурбачок. Снова получилось. Мокрый чурбачок загорелся уже не так охотно — поверхность его была сырая, но все равно вспыхнул. Здорово! И кресала с кремнем с собой возить не надо, захотел — развел огонь, или… пугнул кого надо.
По совету Ивана я решил обзавестись своим делом — все-таки семейный человек, не стоит надеяться только на заработок охранника. Несколько дней размышлял, за что взяться. Торговать — нет у меня к этому склонности: надо знать цены на товары во всех городах — где товар купить, где выгодно продать. К тому же товар при перевозке в охране нуждается, поскольку каждый недоносок хочет его отобрать. Производить что-либо — так я почти ничего руками делать не умею, не плотник я и не кузнец, не шорник и не гончар. Конечно, если наняться учеником к мастеру — выучусь ремеслу, только ведь этому обычно начинают учиться сызмальства, а не в моем возрасте и не с моими умениями.
После долгих раздумий я нашел только два дела, которые были по сердцу. Первое — открыть школу по обучению боевым искусствам. Но богатые туда не пойдут — им проще нанять умелых охранников, а набрать юношей — так денег у них нет, в основной массе народ не богат. Так что с этим решил повременить.
А вот вторая задумка требовала первоначальных вложений, и состояла она в следующем. Город стоял у слияния двух больших рек — Оки и Волги. Тут всегда находились желающие — купцы, ремесленники, крестьяне, — которым надо было переправиться на другой берег. При отступлении татары сожгли мост, и теперь ловкие люди устраивали переправу на лодках. Это было удобно, когда груз невелик. Я же решил организовать паромную переправу, причем сразу на обеих реках — на Волге, ниже места слияния, и на Оке. В старых советских фильмах я видел такие переправы.
Не откладывая в долгий ящик, я пошел к судостроителям. Частных верфей в городе хватало. На Руси верфи, где строились различные суда, были только в нескольких городах — Архангельске', Великом Новгороде, Пскове и Нижнем. Были верфи и в других городах, но строили мало и в основном — лодки. И здесь я столкнулся с неожиданной проблемой — судно построить или купить готовое — пожалуйста, а паром? Мастеровые глядели на эскиз, слушали объяснения и… отказывались.