— Я не даю слуг в обиду, понял?

Холуй прикрыл глаз рукой и побежал на постоялый двор.

— Давай, Вася, кушай.

Второго приглашения не потребовалось. Парень схватил в одну руку шаньгу с творогом, другой оторвал у курицы ногу и набил полный рот. И только я хотел последовать его примеру, как распахнулась дверь, выскочил здоровенный толстый парень и помчался в мою сторону. Никак, вышибала. На крыльце стоял половой с заплывшим глазом и злорадно ухмылялся.

Я выждал пару минут и, когда до толстяка осталось три шага, метнул ему в лоб кистень. Несильно, но парень до меня не добежал: улегся в пыли как раз у колеса телеги. Васька от удивления есть перестал. Толстяк оказался крепким и вскоре зашевелился, стал вставать. Вид у него был злой, и я понял — сейчас снова полезет в драку. Я выхватил саблю, приставил к его горлу.

— Ты что думаешь — если я на телеге, так я крестьянин? Я тебя сейчас пошинкую и уеду спокойно, а друга твоего, что с подбитым глазом, пугалом в огороде поставлю. Жить хочешь?

Парень мелко закивал головой, опасаясь обрезаться о клинок.

— Тогда скройся и дай поесть спокойно.

Я с шелестом загнал саблю в ножны. Парень решил, что бояться ему уже нечего, и ударил меня кулаком. Уклониться я немного не успел — зацепил он меня, совсем краем, но в голове загудело. Вот сука, пожрать не даст! Я упал на облучок и подошвой сапога врезал ему в нос, тут же спрыгнул с телеги и изо всей силы ударил его между ног. Парень взвыл и согнулся. Я вытащил нож и распорол на нем штаны, бесстыдно оголив задницу. Видя такой исход, половой благополучно исчез за дверью. Я же отряхнул руки и уселся есть.

Все это время Васька с восторгом наблюдал потасовку. Откусив от курицы, он с набитым ртом спросил:

— Ты половому про слугу сказал — это правда?

— Что?

— Что ты меня слугой взял?

Вот постреленыш, запомнил! Да просто не привык я, что рядом со мной людей ни за что обижают.

— А это уж как ты себя покажешь.

— Дяденька, возьми — не пожалеешь. Не смотри, что я худой — я сильный. Дрова колоть буду, воду на кухню носить — я много чего могу.

— Давай пока есть, Вася.

Мы принялись за еду. Через несколько минут от кур остались только кости. Я принялся за шаньги, запивая пивом.

Тут толстяк перестал стонать, встал на четвереньки, потом поднялся. Штаны упали, обнажив посипевшее мужское достоинство.

— Слышь, хряк, полового позови, посуду забрать надо. Толстяк обеими руками взялся за штаны и мелкими шажками направился в избу. Раздался шум, от удара распахнулась дверь, и с крыльца кубарем скатился половой. Теперь у него заплывал и второй глаз — видимо, от толстяка досталось.

— Посуду убери да позови хозяина. Половой опасливо подошел, забрал пустые миски и кувшины.

Вскоре на крыльцо вышел степенный мужик, с достоинством подошел.

— Здоровьичка желаю. — И тебе того же.

— Что же ты парня моего обидел?

— Сам напросился, первый напал — если ты про толстяка.

— Чего изволишь?

— Мой парень обносился — нет ли одежонки по размеру?

— Есть немного. Оно ведь на постоялом дворе как — то щи на себя опрокинут, то рубаху порвут. Однако уж размерчик маловат. Сейчас посмотрю.