― Помнишь личинку стрекозы, ― спросила тетя Джэйлис, ― и миссис Тиггивинкл?
― Coccinella, ― серьезно сказала я, ― и Erinaceus europaeus[3]? Конечно помню.
Она засмеялась:
― Бедняжка. У тебя всегда была хорошая память, ты, наверное, хорошо учишься? И рисунки, которые я видела, очень и очень ничего. Сколько тебе сейчас?
― Четырнадцать. В будущем году сдаю экзамены.
― Ну а потом? Ты уже решила, что собираешься делать дальше?
― В общем, нет. Мама говорит ― в университет, а потом преподавать, но…
― Но?
― Но мне хотелось бы рисовать…
Думаю, в то время для меня «рисовать», «стать художником» в первую очередь означало независимость, залитую светом мансарду, из окна которой открывается вид на Париж, наконец, покой в одиночестве, которого мне так часто не хватало. Я очень хотела учиться рисовать, но на это требовались большие средства. Тетя Джэйлис и так внесла почти всю плату за мое обучение в школе. Даже если бы она вдруг оплатила мне еще и художественную школу или если бы я смогла получить стипендию (мой учитель считал это вполне возможным), мать никогда не пустила бы меня. Она совершенно недвусмысленно дала мне это понять. Так что вариант у меня был один ― плыть по течению, то есть получить стипендию в университете, потом преподавать, потом, если повезет, встретить кого-нибудь…
― Если ты действительно хочешь рисовать, что может тебя остановить? ― весело спросила тетя Джэйлис. ― Талант у тебя есть. И нечего скромничать.
― Да, но видите ли… ― начала я и запнулась на полуслове.
Она, наверное, читала мои мысли.
― И не надо говорить всякую чепуху типа «нет шансов», «не повезло» и так далее. Единственный шанс и единственное везение, данные человеку, ― это талант, с которым он родился на свет. Все остальное зависит от него самого.
― Да, тетя Джэйлис.
Она прищурилась.
― Ладно. Проповедь и допрос кончились. Теперь давай перекусим и поговорим о чем-нибудь другом.
― Давайте, ― с облегчением сказала я.
И то, и другое предложение были как нельзя кстати. Для перекусывания предназначались, как выяснилось, сандвичи с жареным яйцом и кресс-салатом, которые после школьной пищи показались мне настоящим лакомством. Я откусила большой кусок.
― Тетя Джэйлис, вы действительно объехали вокруг света? Где вы побывали?
Пока мы сидели на берегу реки, она рассказывала мне о разных странах и городах так живо и ярко, что даже сейчас, вспоминая тот день, экзотические пейзажи далеких стран, где побывала тетя, возникают у меня перед глазами так же отчетливо, как и блестящие изгибы тихой английской речки, и голубое оперение зимородка.
Церковные часы гулко пробили пять. Пора возвращаться в школу. Мы собрали остатки пикника и положили все в сумку тети Джэйлис. Праздник кончился. Надо спускаться с небес на землю.
― Немного похоже на тот раз, правда? ― сказала я. ― Вы появились из ниоткуда, как добрая фея, солнце светит, мы прекрасно проводим день вместе, а потом снова начинается обычная жизнь. Знаете, когда я училась в монастырской школе, я играла, будто вы ― волшебница. Честно говоря, я и сейчас иногда так думаю. Это так здорово ― иметь крестную мать ― волшебницу! И еще, вы сказали в прошлый раз одну фразу, и я с тех пор об этом думаю. Помните, когда личинка стрекозы выбралась из пруда и улетела?