— Ты знал, что мать матерей ушла умирать в пещеру? — спросил Гирр.

— Нет. Я нашел ее случайно.

— Кто принес к пещере дрова и горящие угли?

— Я, — неохотно признался старик.

— Для чего? — пожал плечами Гирр. Зул замялся, опустил глаза: — Я все скажу великому вождю после погребения Агу.

— Хорошо, — согласился Гирр.

Старейшую мать матерей схоронили с почестями. Кроме пищи, теплой одежды и соболиных шкур, в погребальную яму поставили большой родовой очаг, что оберегала она много лет и днем, и в бессонные ночи. Зул положил к ногам Агу вылепленные из глины и обожженные в огне фигурки зверей и птиц.

Смерть матери Гирр перенес легче, чем гибель отца, но ее последние слова несколько дней занимали мысли великого вождя. Перед смертью мать матерей не жаловалась на слабость и недуги. Мудрая Агу думала о судьбе племени, о судьбе ее рода. И умирающего Кри беспокоила та же забота. «Буду просить духов, чтобы помогали тебе», — вспомнил Гирр слова отца.

Через какое-то время великий вождь напомнил Зулу о его обещании, и старик снова повел его в пещеру.

— Когда Агу совсем отвергла меня, захотелось мне сделать что-то такое, чего не умели другие мужчины племени, — Зул поднял над головой факел, осветив стену пещеры. — Много лет и зим я тайно выбивал вот это…

Вождь тоже поднял факел. Сначала он увидел, что гладкая плоскость стены, наклонно уходящая к потолку, снизу доверху испещрена линиями. Присмотревшись, он узнал знакомый изгиб Синей реки, Круглое озеро, ручьи, впадающие в реку против малого и большого островов, полукольцом стоящие хижины поселения и… загоны! А в них — туры! У великого вождя перехватило дыхание. Сколько труда и умения вложил в эту картину Зул!

— Хвала Зулу! Хвала великому мастеру! — воскликнул пораженный вождь.

Похвала Гирра смутила старика, но и ободрила.

— Загоны и туров я выбил позднее, — сказал он. — Работа меня так увлекла, что я сон потерял, долбил и долбил камень. Теперь погляди на эту стену.

Здесь художник изобразил сцены из жизни лесного племени: Агу, протягивающая руки навстречу солнцу, охота на кабана, состязания охотников, танцы женщин, добывание огня из камней… Гирру не верилось, что такое могли сотворить руки человека. Это под силу только богам. Он ткнулся лицом в плечо Зула. Глаза старика повлажнели.

— Кто видел твою работу? — спросил великий вождь, направляясь к выходу.

— Никто.

— Надо показать всем. Жаль, уехали северные гости. Их обязательно нужно бы привести сюда.

Все люди лесного племени побывали в пещере, одни стояли в задумчивости, другие бурно восторгались, узнавая себя и родичей:

— Это Агу!

— Это Манг! Он ударил кабана копьем, а копье переломилось.

— А это Гирр бьет кабана топором.

Больше всего поражало родичей то, что Агу зарыли в погребальную яму, Манга съели людоеды, а Зул выбил их на камне, и они навсегда останутся, как живые.

Люди лесного племени развели родовой костер и устроили пир в честь великого мастера, какого нет ни в южном, ни в северном племенах. И тут примчался Юм с новым радостным известием.

— Гости из южного племени! — кричал он. — Посланцы племени Барса!