У Турецкого пересохло в горле. А Сикорский пристроился в уголке и сидел себе тихонько, то ли наблюдая за работой великого гения сыска «важняка» Турецкого, то ли в ожидании дальнейших распоряжений. Но независимо от причины Турецкого это нервировало. Сопляка необходимо было срочно наказать.

– Ваша версия случившегося, – сурово вопросил следователь в надежде, что мальчик-мажор спасует, растеряется, промямлит что-то несуразное и таким образом будет поставлен на место.

Однако его опять постигла неудача, мажор не спасовал:

– Первое: убийство с целью ограбления. В пользу этой версии отсутствие денег и, возможно, других ценностей: часы, кольца, булавки для галстука, запонки и прочие предметы, могущие представлять интерес для грабителя, не наблюдаются, и пока никто из свидетелей не смог вразумительно ответить, были ли они на Штайне при появлении его в гостинице. Тем не менее трудно предположить, что грабитель стал бы убивать свою жертву, поднимая шум и рискуя быть пойманным с поличным. Графика на двери также в эту версию не вписывается. Второе: убийство на почве ревности или мести. Возможно, Штайн был ловеласом и в принципе мог серьезно оскорбить чьи-то чувства, но ни свастика, ни отсутствие денег в эту версию не вписываются. Третье: убийство как акция привлечения внимания общественности к какой-либо экстремистской организации неофашистов, необольшевиков, неочерносотенцев или других неорадикалов, тогда свастика к месту, но деньги они бы брать не стали. Четвертое: ритуальное убийство – свастика как кабалистический символ, и сектанты могли взять деньги, но маловероятно, чтобы гражданина Германии стали преследовать сектанты в России…

Турецкий почувствовал, что у него начинает болеть голова. А вот Сикорский был свеженький как огурчик:

– И пятое: заказное убийство – модус операнди не подходит, ограбление не вписывается, оставленная в живых свидетельница не соответствует, свастика тем более не укладывается в схему. Но Штайн мог быть заказан, а значит, исполнитель либо дилетант, который все испортил, либо профессионал, который сделал все, чтобы у нас и мыслей о заказном убийстве не возникло.

Турецкий снова вынужден был про себя признать, что работа мажора достойна похвалы. И снова от похвалы воздержался, а вслух сварливо заметил:

– В дополнение к вашему списку: мы вполне можем иметь дело с двумя последовательными или независимыми преступлениями. Например, пришел грабитель и под дулом пистолета заставил Штайна расстаться с деньгами и драгоценностями, а следом вломился ревнивый муж или обиженный сутенер и открутил ему голову. Или наоборот – вначале пожаловал убийца, а после кто-то ограбил труп.

Мажор наконец смутился:

– Об этом я не подумал…

Это сразу значительно улучшило настроение Турецкого. Теперь парень нравился ему куда больше, чем в роли Цицерона.

И голова вроде перестала болеть…

Мальчишка был явно не дурак, и, пожалуй, из такого мог бы получиться хороший сыскарь. Да только, конечно, влиятельный папаша перетащит его раньше времени в министерство – к себе под крылышко.

Турецкий наконец уселся в кресло и достал сигарету: