Что бы мы ни говорили о социальных причинах трагедии Анны, а все-таки нельзя не учитывать духовное устроение всех участников этой драмы. Пренебрежение духовными законами никогда не остается без последствий…

Вот пример, взятый из трагедии Пушкина «Каменный гость». Это уже о том, как «лик дьявола» раскрывается в любви. Любовь у Дона Гуана подчинилась страсти блуда.

В конце произведения мы видим жуткий уход Дона Гуана из жизни. Конец и душевный исход блудника можно обозначить через два образа — евангельский и святоотеческий: это мерзость запустения и окамененное нечувствие. Это всегда душевное омертвление, пугающая пустота одиночества. Блудник — это образ духовного странничества. Недаром блудные дела называются похождениями. Блуд, блуждания, заблудший, потерянный, богооставленный — все это один смысловой синонимический ряд.

Дону Гуану недоступны ни глубина отношений любви, ни радость от поистине духовной близости мужчины и женщины, когда возникает понимание, что в любимой женщине — все женщины мира. Ведь такого рода сознание — это плод духовной и личностной зрелости. Духовная зрелость всегда есть согласие на борьбу со своими блудными страстями. Борьбу за полноту вхождения в это сознание, которую все мы должны вести. Именно в этом сознании для нас осуществляется откровение о той самой неисчерпаемости образа Божия в человеке. Оно, это откровение о другом, в брачном союзе не имеет предела.

Призывая хранить верность и любовь в браке, апостол Павел делает сравнение высочайшего порядка: Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Еф. 5, 25; ср.: Кол. 3, 19).

Митрополит Антоний Сурожский пишет: «Любовь — удивительное чувство, но оно не только чувство, оно — состояние всего существа. Любовь начинается в тот момент, когда я вижу перед собой человека и прозреваю его глубины, когда вдруг вижу его сущность. Конечно, когда я говорю “вижу”, я не хочу сказать “постигаю умом” или “вижу глазами”, но — “постигаю всем своим существом”. Если можно дать сравнение, то так же я постигаю красоту, например красоту музыки, красоту природы, красоту произведения искусства, когда стою перед ним в изумлении, в безмолвии, только воспринимая то, что передо мной находится, не будучи в состоянии выразить это никаким словом, кроме как восклицанием: “Боже мой! До чего прекрасно!”. Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью — только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась» [1,с. 6].

В Библии много сказано о любви. Эта тема звучит, как мы знаем, и в Ветхом, и в Новом Завете. Но в Новом Завете она наполнена уже иным содержанием. Вот что мы встречаем в посланиях апостола Павла:

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится