– Иди ко мне, Таита. Вернись ко мне, моя истинная любовь!

Таита двинулся к ней. Первые шаги дались ему с трудом, ноги заплетались и не гнулись от старости. Затем сила запульсировала в них, и он легко помчался по песку. Таита чувствовал, что сухожилия его стали крепкими, как тетива лука, мышцы налились и сделались упругими.

– Ах, Таита, как ты красив! – воскликнула Лостра. – Как ты быстр и силен, как молод, мой милый!

Сердце и душа его воспарили, когда он понял, что ее слова – правда. Он снова был молод. И влюблен.

Он протянул к ней руки, и она намертво вцепилась в них. Ее пальцы оказались холодными и костлявыми, узловатыми от артрита, их покрывала сухая, грубая кожа.

– Помоги мне, Таита! – вскричала Лостра, но не своим голосом. То был голос дряхлого старика, страдающего от страшной боли. – Она душит меня в своих кольцах!

Лостра в смертельном ужасе сжимала его руки. Сила ее выглядела неестественной – она ломала ему пальцы. Чувствуя, как трещат кости и рвутся сухожилия, он пытался вырваться.

– Пусти меня! – вскричал он. – Ты не Лостра.

Он больше не был молод; сила, наполнявшая его тело всего мгновение назад, исчезла. Старость и отчаяние овладевали им по мере того, как чудесный покров сна трещал, разрываемый в клочья ледяным ветром жестокой реальности.

Он обнаружил себя на полу шатра, придавленным к земле невероятной тяжестью. Она сжимала грудь, не давая дышать. Кто-то по-прежнему стискивал его пальцы, а над ухом орали так, что, казалось, барабанные перепонки вот-вот лопнут.

Таита заставил себя открыть глаза, и последние обрывки сна исчезли. Всего в нескольких дюймах от себя он увидел лицо Деметера. Оно было едва узнаваемым – искаженное от боли, раздувшееся и багровое. Из открытого рта старца свешивался желтый язык. Крики его стихали, сменяясь судорожными вздохами и отчаянным хрипом.

Ужас помог Таите окончательно проснуться. Шатер наполнял свойственный рептилиям смрад, а сама гадина сжимала Деметера в кольцах своего тела. Свободными у мага оставались только голова и одна рука. Этой рукой он с силой тонущего цеплялся за Таиту. Змея опутывала его совершенно симметричными спиральными кольцами, ритмично сжимая мускулы. Кольца терлись друг о друга, сдавливая и круша хрупкое тело Деметера. Чешуйчатую кожу украшал дивный рисунок золотистого, шоколадного и красноватого цветов. Но только разглядев голову, Таита понял, что за рептилия атаковала их.

– Питон, – простонал он вслух.

Голова змеи была вдвое больше его сложенных вместе кулаков. Разинув пасть, гадина вонзила клыки в костлявое плечо Деметера. Из углов ухмыляющейся пасти стекали толстые нитки блестящей слюны – особой смазки, которой питон покрывает добычу, прежде чем заглотить ее целиком. На Таиту смотрели круглые глазки монстра, черные и непроницаемые.

Кольца сжались в очередной раз. Таита не мог пошевелиться под весом человека и змеи. Он видел лицо Деметера, когда тот издал последний сдавленный крик, сменившийся тишиной. Старец уже не мог сделать вдох, его бесцветные невидящие глаза вылезали из орбит. Таита услышал, как одно из ребер треснуло под безжалостным давлением.