3. Распространить фотографии маски, которая была на Коммерсанте, среди производителей подобных товаров по стране для возможного опознания. В случае опознания подготовить список магазинов, куда поступали маски (в стране и за границей).
Пункты, которые Буш наметил для себя:
1. Шорох и звон колокольчика.
2. Радиус досягаемости при передвижении поездом или на машине из Ньюбери и Рединга после телефонного звонка: в первом случае - за час, во втором - за два часа.
3. Вода.
По ночным улицам Буш пешком дошел до дома, принял ванну и лег спать. Наутро он вынул из почтового ящика письмо от жены. Она писала, что не собирается возвращаться. Что готова - в любой приемлемой для него форме (поскольку это может повлиять на его карьеру) - дать ему основания для развода и предоставляет ему самому сделать то же. Буш равнодушно сунул письмо в карман. Потом надо будет это обдумать и написать ей, но сейчас его мысли заняты другим.
Вот уже вторую ночь подряд мисс Рейнберд спала без сновидений. Проснувшись утром свежей и бодрой, она рассудила, что очень глупо волноваться из-за каких-то снов. Каждому человеку иногда снятся неприятные сны. Просто не надо обращать на них внимание. И зачем только она послушала Иду Куксон и пригласила эту толстую мадам Бланш?
Прислуга принесла утренний чай и отдернула шторы, за окном сияло солнечное утро. Мисс рейнберд решила, что прикажет шоферу подготовить "Роллс-Ройс" к половине десятого. Она поедет в Лондон. Надо часок-другой заглянуть в универсальный магазин "Харродз". Какое удовольствие вернуться в конце дня домой, зная, что тебя не ждет раздраженный допрос Шолто: куда ездила, сколько денег и на что потратила. В последние годы жизни Шолто стал совсем невыносим. Это просто счастье, что он, пьяный, скатился с лестницы и погиб...
В то утро Джордж ехал в Чилболтон, он был недоволен хорошей погодой. Когда стоишь на пороге под проливным дождем и пронизывающим ветром, тебя обязательно пригласят зайти в дом и предложат чашечку чая, а это верный повод поболтать о том, о сем. Он всегда удивлялся, до чего люди любят поговорить. Наверное, это от одиночества. Полчасика беседы - и ты уже многое выяснил. Заявляешься с блокнотом, вид важный - дескать, готовлю обзор для крупного лондонского рекламно-консультационного бюро. Обычно люди не знают, о чем речь. Какие газеты вы читаете? А журналы? За сегодняшнее утро вы второй человек, мадам, кто читает это издание. Очень авторитетная газета. А что читают ваши домашние? У вас большая семья? И человек все выкладывает. А чем занимается ваш муж? Этот вопрос обычно неплохо срабатывает. Узнаешь, что делал и что не делал муж, и что следовало бы сделать, и про все его недуги, и все про все семейство.
- А вот, Альберт, - сказал Джордж, протягивая руку и почесывая пса за ухом, - походишь-походишь, да и налетишь на какую-нибудь старую щуку, работавшую когда-то в Рид-Корте, хранительницу грязных сплетен, или на замшелого любителя пива, который может и, главное, жаждет выдать тебе полный набор слухов о каждом жителе городка. И не думай, Альберт, что раз у меня это получается, значит, мне это по душе. Попадаются просто отвратительные личности. Счастливы копаться в дерьме. И еще, Альберт, надо держать ухо востро с некоторыми дамочками. Ведь я мужчина видный. Чтобы никаких глупостей. Ну знаешь, как с той заведующей школьным хозяйством. Как же, черт возьми, ее звали? И надо же было именно мне попасться, а ведь я, по общим отзывам, был четвертым в очереди. Эхе-хе, дождика бы сейчас да ветра. Хоть бы эта чертова погода испортилась.