– Вы почему так рано? – спросил мой конюх грумов.

– Видели чужаков неподалеку. Надо сказать, чтобы проверили, кто такие.

Я навострила уши, но на этом разговор закончился. Девочки заехали в конюшню, а я продолжила урок.

Мое общение с ними не осталось без внимания. Уже за ужином отец Анники поинтересовался, что мне надо от сестер. В желание познакомиться поближе Винцент не поверил.

– Если ты им хоть чем-то навредишь… – с угрозой произнес он.

– Я с детьми не воюю!

– Раньше тебя это не останавливало.

– Я причинила им какой-то вред? – напряглась я. Поверить не могла, что Анника в своей обиде зашла настолько далеко.

– Нет, но весь дом слышал, как ты кричала, что их ненавидишь.

– Я не помню, но… Может, во мне говорила обида, что они знали все эти годы отца, а я нет?

Мачеха в разговор не вмешивалась, но после моих слов бросила на меня острый взгляд.

– Ты сама виновата, – ответил Винцент. – Своим возмутительным поведением и скверным характером оттолкнула от себя.

– Разве? Но сейчас я не помню о прошлых разногласиях, никого не оскорбляю, а вы даже не сделали попытки просто со мной поговорить, узнать меня. Вас интересуют лишь мои успехи в учебе.

– Вижу, несмотря на потерю памяти, скверный характер остался при тебе. Как ты смеешь бросать упреки отцу?

– Прошу меня простить, если своими словами создала неверное впечатление. Я просто хотела наладить наше общение. Что плохого в желании узнать лучше отца и сестер? Я ведь ваша дочь и член семьи.

– Очень уж странное желание. Я-то тебя отлично знаю! – хмыкнул папаня. – Раньше ты ценила Гортридж сильнее семейных уз.

– Не буду спорить. Но сейчас он для меня понятие абстрактное. Я не привязана памятью к груде камней. Не помню ничего, что было мне дорого. И просто хочу познакомиться ближе с родными по крови людьми. Я скоро выйду замуж и уеду. Вы хотите, чтобы на этом мы прервали наше общение? Чтобы при встрече в обществе вели себя как чужие люди?

Мои слова заставили его задуматься. Кажется, отец Анники так далеко не заглядывал, мечтая как можно скорее избавиться от строптивой дочери. Но ведь я займу высокое положение в обществе, и такими связями не пренебрегают.

– Так и будет, вы понимаете? – продолжала я. – Вы же не даете мне шанса лучше себя узнать и заново сблизиться. С потерей памяти во мне не осталось прошлых обид, но нет и привязанностей.

На этом я решила остановиться и больше не давить. Отложив столовые приборы, произнесла:

– Благодарю за ужин. Вы позволите мне удалиться к себе?

Винцент кивнул, глядя на меня с удивлением. А на следующий день во время прогулки верхом вокруг дома меня уже сопровождали сестры.

Забавные девочки. Вначале держались настороженно, но постепенно расслабились в моем обществе. Адель всеми силами изображала, что уже взрослая, и немного важничала. Сисиль же была еще сущим ребенком. Будь моя воля, ни за что бы не пустила малышку в таком возрасте на лошадь, но в седле своего пони она держалась лучше меня.

Мы немного подружились, общаясь. Девочки тянулись к старшей сестре. Теперь уже они забегали за мной по утрам, и мы вместе шли в конюшню. Дальше мой день был расписан под завязку, и мы практически не виделись. Но при встречах в коридорах малышки перестали от меня шарахаться. Теперь мы чинно раскланивались и желали друг другу хорошего дня.