Но одновременно с этим она увидела себя стоящей у стены дома. Перед нею в лучах утреннего солнца расстилалась долина. Была ранняя весна – Кристин с жадностью вдыхала бодрящий свежий воздух; ветер был пронизывающе холодный, но в нем ощущался вкус далекого моря и талого снега. На склонах пересекающих долину лесистых гор, озаренных утренним солнцем, вокруг усадеб уже чернела лишенная снежного покрова земля, но на лесных прогалинах, среди темно-зеленых деревьев все еще лежал сверкающий серебром снежный наст. Небо было словно умытое, бледно-голубое и золотистое, с редкими клочьями развеянных ветром темных тучек. Но все-таки было еще холодно, особенно в тени между домами. Снежный сугроб около Кристин затвердел, словно камень, после ночных заморозков. Солнце висело низко над горным хребтом к востоку от усадьбы. А прямо перед Кристин, там, где кончалась тень, утренний ветерок шевелил блеклую прошлогоднюю траву. Она клонилась и блестела, хотя корни ее все еще были скованы сверкающим, как сталь, ледяным покровом.

– О!.. О!.. – Жалобный вздох помимо воли вырвался из груди Кристин… Только Лавранс оставался еще с нею. Она слышала ровное дыхание мальчика на соседней кровати. А Гэуте… Он лежит там, наверху, со своей любовницей. Мать снова вздохнула, беспокойно задвигалась. Старый пес Эрленда еще теснее прижался к ее поджатым ногам.

Тут она услыхала, что Юфрид уже поднялась и расхаживает по горнице. Кристин быстро выбралась из постели, сунула ноги в мохнатые меховые сапоги, натянула на себя сермяжное платье и меховую куртку. Она ощупью добралась в темноте до печи, села на корточки и стала дуть на остывшие угли. Но ей не удалось раздуть ни единой искры: за ночь головня совсем погасла.

Кристин вытащила огниво из висевшего у нее на поясе мешочка и хотела высечь огня. Но трут, должно быть, отсырел и замерз. Наконец ей стало больше невмоготу тереть; она взяла сковороду для углей и пошла занять жара у Юфрид.

Наверху в печурке ярко горел огонь, освещая горницу. При свете мерцающего пламени сидела Юфрид и прилаживала покрепче застежки к куртке Гэуте из оленьего меха. В отдалении, в полутьме кровати, Кристин различила нагое до пояса тело мужчины: Гэуте спал без рубахи даже в самые лютые морозы. Он ел, сидя в постели.

Юфрид поднялась с места тяжело, степенно, по-хозяйски. Не хочет ли мать глоток пива? Она только что согрела утреннее питье для Гэуте. И пусть матушка захватит эту чашу для Лавранса. Он ведь отправляется с Гэуте рубить лес. Мужчины намерзнутся там сегодня.

Разжигая печь у себя в горнице, Кристин недовольно сжимала губы. Привычные домашние хлопоты Юфрид, Гэуте, лежащий в постели и открыто принимающий услуги своей невенчанной жены, ее заботы о своем незаконном девере – все это казалось ей таким нескромным и отвратительным.

Лавранс остался в лесу, но Гэуте к вечеру воротился домой, голодный и усталый. После ухода слуг женщины остались посидеть с хозяином, пока он ест и пьет.

Кристин видела, что Юфрид было не по себе нынче вечером. Внезапно молодая женщина опустила шитье на колени, и гримаса боли исказила ее лицо.