Мы были счастливые и довольные. В лагерь мы вошли с пес ней. Побольше бы таких походов и полезных дел, как тушение пожара! Ура!

Ответственный за проведение пионерского похода

Саня Буртиков».

Вожатый Виктор Александрович мне на прощание сказал, что я вполне могу время от времени в лагере появляться.

Только вот почему время от времени — это мне было непонятно. И вообще было непонятно, что значит — время от времени? Сейчас, например, могу я там появиться или нет?

А завтра могу? А если сегодня и завтра не могу, то когда могу? В конце концов, если я с ними в поход ходил, значит, и в лагерь могу пойти…

И я через забор перелез, ведь ещё неизвестно, как часовые отнесутся к этому моему рассуждению.

Нервы у меня были напряжены. Я, сколько себя помню, всегда по этой лагерной территории с напряжёнными нерва ми ходил.

И вот с такими напряжёнными нервами встречаю я возле кухни. Саньку. Он, как меня увидел, сразу стал мне котлету совать, можно подумать, он только и делает, что эти котлеты ест. Я как раз о том думал, что не только он может плясать, петь и всё такое… И ничего сложного нету показывать, как пыхтит паровоз и стреляют крупнокалиберные пулемёты…

— Убери, — говорю, — свою котлету.

Он её сейчас же в рот убрал. Жуёт и улыбается.

Съел котлету и говорит:

— Во фрукт! Котлету не хочет.

— Знаешь что, — говорю, — я не хуже тебя умею разные штучки выкидывать, разные там пляски, песни разные там…

— Ну и что? — говорит.

— А то, — говорю, — что я не хуже тебя плясать умею!

Он, представьте себе, обрадовался.

— Серьёзно умеешь? Чего же ты мне раньше об этом не сказал?

Мне вдруг неудобно стало, вроде я ему завидую.

— Что же, по-твоему, я должен ходить и всем докладывать, так, что ли?

— Зачем же всем? Другу-то своему мог сказать? Зачем же от друзей свои способности скрывать! Вот фрукт!

Мне эти его усмешки и разное там кривлянье ух как на доело!

— Если ты ещё раз меня этим фруктом назовёшь, — говорю, — я с тобой разговаривать не буду…

— Так это же у меня привычка такая!

Он подпрыгнул, в ладоши хлопнул и как заорёт:

— Вот фрукт!

Я даже не знал, обижаться на него или нет, и решил не обижаться. Тем более он у меня тоже привычку нашёл, не буду говорить какую.

После всех этих разговоров мы с ним соревноваться по шли. Кто дольше спляшет.

Я думал, мы на сцену в клуб пойдём, а мы в баню пошли.

Пыли, говорит, там нету и пол дощатый. Тихо и спокойно.

Пляши себе, сколько твоей душе угодно. Подходящее он всё-таки место нашёл для соревнования. Мне бы никогда такая идея, насчёт бани, в голову не пришла. Нет, он, конечно, способный человек, что там и говорить! Зря всё-таки я Полез с ним соревноваться… И чего это меня дёрнуло хвалиться, что я плясать умею! Как раз я плясать не умею. Спляшу как могу. Главное, на дыхание напирать, чтобы его переплясать.

В конце Концов, он не какой-нибудь там знаменитый плясун из Грузинской республики…

Пришли мы в баню, а там топится. А он не заметил, что ли, говорит:

— Ну, давай начнём!

— Жара-то, — говорю, — какая! Как же мы здесь плясать будем?

— Зато пыли нет, — говорит.