– Я принцесса.

Подошли мама с папой.

– Отправится в зоопарк, – объявила мать, недобро глядя на волчонка. И когда девочка открыла рот, чтобы возразить, прибавила: – Ни слова!

Родители прошли мимо, а Алина улыбнулась волчонку и шепнула:

– Ни за что.

Вскоре скрылась из виду семья: папа, мама и маленькая девочка, везущая на санках волчонка, завернутого в одеяльце. А из-за березы бесшумно вышел молодой черноволосый мужчина, одетый в длинное черно-белое клетчатое пальто. Он поднял со снега куклу и печенюшку в форме полумесяца. Игрушку мужчина поднес к носу, затем убрал за пазуху, а печенюшку раздавил двумя пальцами и растер в порошок.

Кончик языка скользнул по острым зубам, в тиши прошелестел голос:

– Ничего, я подожду, Пушистик…

Прошло одиннадцать лет…

Невысокая девушка с длинными золотистыми волосами, одетая в голубые джинсы и белую майку на тонких бретельках, стояла босиком возле плиты и делала на противне зверюшек из теста: слоников, кошечек, собачек…

Девушка интуитивно обернулась, прежде чем в коридоре раздались шаги и распахнулась дверь в кухню. На пороге возник местный «ДиКаприо» – вечно блестящие губы, сальные мелированные волосы на пробор и очаровательная попка на подбородке.

– Алиночка, – ехидно ухмыльнулся сводный брат, жестом приглашая своих дружков проходить и мимоходом рассказывая им: – Моя маленькая сестричка любит печь всякие кренделечки.

Один из дружков окинул девушку оценивающим взглядом и заметил:

– Да у нее и самой кренделечки ничего себе!

Алина отвернулась и крепче сжала тесто в руке.

– Даже не поболтаешь с нами? – издевательски рассмеялся сводный брат.

– Что тебе нужно, Захар? – не глядя на него, спросила девушка.

Парень заглянул ей через плечо на противень.

– Ути, господи, волчат лепит…

Алина вздрогнула.

– Это собаки.

Но Захар ее как будто не услышал и принялся за свой любимый рассказ, он всем своим дружкам его пересказывал.

– Пацаны, когда этой цыпе было семь лет, ее мамаша и папаша разбились в авиакатастрофе – самолет шлепнулся. – Захар хрюкнул от смеха. – Приехали люди из социальной службы за нашей Алиночкой, а у нее дома, пацаны, не поверите, волчара самый натуральный! Сидит такой бегемот на диване и без намордника…

На этом месте истории сводный брат всегда хохотал.

– А дальше-то че?! – поторопили дружки.

– Люди из соцслужбы попытались схватить нашу Алиночку, а она их… она их… – Захар заржал. – Покусала, пацаны, покусала!

Его дружки загоготали.

Девушка стояла, не шевелясь, глаза ее были сухи. Она давно привыкла к издевкам сводного братца. Он мучил ее с того дня, как она впервые переступила порог шикарной квартиры приемных родителей. А жалобы не помогли. Мать с отцом лишь вздыхали, упрекали друг друга: «Я же говорил/говорила, она не сможет адаптироваться в нормальном обществе!», пытались растолковать ей, что любят ее как родную дочь и ей нет надобности ревновать к Захару. Уж что-что, а строить из себя хорошего сынка сводный брат умел первоклассно.

Один из его дружков положил Алине руку на плечо, но девушка ее скинула.

– У-у, злюка, – воскликнул тот.