— Хорошо, — сказал Фосс, распрямляясь и отходя.
— Ага, — согласился Баттеруорт, — эта штука действительно быстро привела его в сознание.
Бейли хотел повернуть голову, но она была жестко зафиксирована. Металлический шлем все еще оставался на месте; зонды вонзались в лицо возле самых глаз. Он все так же находился в подвале. Воздух свистел сквозь вентиляцию. Вокруг притянулись провода.
— Что вы делаете? — услышал он собственный голос, глухой, неровный, испуганный.
Баттеруорт покосился на Фосса. Тот кивнул.
— Я прослеживаю те участки твоего мозга, которые обрабатывают сигналы с нервных окончаний.
Бейли бессознательно шевельнулся, чтобы повернуться к говорящему, но голову его все еще держал шлем. Он вздрогнул.
— То есть?..
— Мы фиксируем деятельность твоего мозга, — сказал Фосс.
Бейли перевел взгляд с одного на другого и назад. Теперь он уже боялся знать. Возможно, он понял все сразу, лишь только увидев зонды и датчики. Однако он все еще не мог собраться описать происходящее словами.
— И для чего вам… это информация?
— Чтобы создать компьютерную модель твоего интеллекта, ответил Баттеруорт. — Для чего же еще?
ИНФОМОРФ
Бейли закричал, призывая на помощь, и ему опять заткнули рот. Очевидно, Френч и ее команде шум не слишком-то нравился.
Ему ввели в вену что-то вроде легкого транквилизатора. Валиум, наверное, подумал он. Затем Розалинда Френч подошла и села напротив.
— Времени очень мало. — Теперь она была спокойно деловита, никаких внешних проявлений чувств, точно так же, как во время его визита в лабораторию. — Мне следует объяснить тебе все. Будет куда проще, если ты пойдешь на добровольное сотрудничество, и скорее ты склонишься к этому, если будешь честно понимать, что происходит.
Бейли пригляделся к ней. Нет, она далеко не так спокойна, как с виду кажется. Однако во рту его все еще торчал кляп, а без возможности говорить он никак не мог использовать ее страха для собственной выгоды.
— Я уверена, что с официальным описанием "ЖС" ты ознакомился. Как ты теперь можешь видеть, описание это нечто. Мы добились успеха в моделировании интеллектов мелких млекопитающих восемь лет назад, не решили не делиться нашими достижениями с работодателями. Они непременно начали бы вмешиваться в ход исследований, направляя их в нежелательное для нас русло. Мы не интересуемся военными применениями.
Что ж, подумал Бейли, очень нравственно. Он был рад, что имеет дело с людьми высоких нравственных позиций.
— Наивеличайшей проблемой для нас, — продолжала она, оказалась электромеханическая процедура фиксирования состояний нейронов и межнейронных связей без привнесения… погрешностей. Мы испробовали множество методик невмешательства, иными словами, нондеструктивных. Но ни одна из них не дала результатов. Единственный результативный метод — деструктивный. При этом мозг в буквальном смысле расчленяется на пласты.
Вот так вот. Бесстрастно, бесчеловечно, ужасающе… Бейли вздрогнул и прикрыл глаза.
— Ганс и Майкл наконец-то создали подходящее оборудование для работы с образцами при низких температурах. К счастью, Лео Готтбаум хорошо знает некоторых криоников, желающих принять участие в нашей работе. В то же время Джереми сконструировал и собрал систему нужной конфигурации, которая способна принять и сохранить смоделированный интеллект. Мы успешно отсканировали и сохранили интеллект собаки, и, насколько можно судить, ни одна из его функций не ухудшалась. Интеллект собаки жив и по сей день, но вместо живых клеток его поддерживает вычислительная техника. Мы готовились провести первое сканирование мозга человека на следующей неделе. Первым подвергнуться процедуре вызвался Лео Готтбаум.