Друзья донимают, почему не завожу себе бабу. Ведь я же «раньше всех лишился девственности, а теперь хожу, как лох, один». Им легко говорить, у них одно желание, а вот у меня... Я старше их всех, ведь во мне живут две личности...
...Мама сегодня уехала на целый день. МОЕ ВТОРОЕ Я уже скребется и тащит к столику с косметикой. Я еще не решил, как поступить, а руки — словно ими управляет кто-то другой — сами начинают копаться в материнской косметичке.
«Чего ты трусишь? — ОНА красит ресницы и, довольная собой, болтает. — Ты же видишь, даже мама за все годы не заметила, что косметика убывает. А когда однажды мы нечаянно порвали ее платье и зашили, так она опять ничего не увидела...»
«Но меня не раз могли поймать!»
«Но ведь не поймали же! Розовые тени мне идут больше, чем голубые. Жаль, мама всегда покупает одни и те же цвета, не любит экспериментировать. Если бы посоветовалась со мной, я бы многому сумела научить ее. Почему-то замужние женщины ленивы. Я не буду такой». «Ты? — Я начинал злиться. — А какой ты будешь?! Как ты можешь БЫТЬ? Ты никто! У тебя нет будущего!»
«Зато у меня есть настоящее, а у тебя его нет!» — жестко ответила ОНА.
Это была правда. Горькая, страшная, способная довести до отчаяния, до самоубийства... Если нет настоящего, если ты не живешь, так зачем оно нужно — какое-то неизвестное будущее? А я ведь и не жил, вернее, только и жил ожиданием того, когда мать уйдет из дома, чтобы закрыть все шторки, напялить один из материнских париков и ее обноски. Потом смотреться в зеркало, шляться по дому и представлять себя другим человеком. Но зачем? Если этот человек живет только за закрытыми шторами? Если он почти что миф? Выдумка? Что если все, о чем грезишь, ненастоящее?
«Но только в этом ненастоящем и есть жизнь!» — неожиданно вставила слово ОНА.
Я не ответил. Мысль, что вот так можно провести годы, десятилетия, совсем не грела. Проводить все свободное время дома, смотреться на себя в зеркало и разговаривать с собой. Да — именно с собой... К черту! Я швырнул парик и пошел в ванную.
«Нет!» — ОНА зло глянула на меня из зеркала, но я открыл воду и сунул лицо под кран.
Буду ТАКОЙ, нет — таким, как все. Раз родился мужчиной, надо думать о себе в мужском роде. Стану МУЖИКОМ!
В первую очередь взялся за поиск «мужских» профессий. Одной из первых в моем списке стояла работа следователя. Детективы я обожал. Но в юридическом, куда сунулся с документами, конкурс оказался десять человек на место. Между собой соревновались медалисты, а я окончил школу, хотя и на «отлично», но без медали. Поняв, что шансов на юрфаке нет, с ходу поступил в ЛИАП, Ленинградский институт авиаприборостроения.
Мама на радостях устроила праздник. Мы поехали к бабушке, по дороге заехали в кондитерский, а потом еще решили сделать ей подарок и зашли в косметический магазин. А там... Я как загипнотизированный уставился на витрины: блеск для губ, перламутровый лак для ногтей... Вот оно, единственное, что нужно мне в жизни, и то, чем я никогда не смогу по праву пользоваться. Я неожиданно осознал, что если останусь дома, то не переборю себя. Вечно буду рыться в косметичке матери, посещать парфюмерные отделы, притворяясь, что ищу подарок жене, рассматривать витрины с бельем... Чтобы от всего этого избавиться, надо бежать куда-нибудь на Северный полюс. Если уж жечь мосты, то по-честному. Лишить ЕЕ сразу всего; кто ОНА без искусственных локонов и чужих помад, без одежды и обуви, с коротким «пионерским» ежиком на голове?..