Пилот долго кружил над шоссе, после чего отвел вертолет к востоку. Осторожно посадил машину среди редкого кустарника в сотне ярдов от обочины. Выключил двигатели. Посидев немного в оглушительной тишине, Ричер расстегнул ремень. Положил «баррет» на пол и спрыгнул в открытый люк. Медленно пошел к полосе асфальта.

Тонна динамита. Целая тонна. Взрыв страшной силы. Не осталось абсолютно ничего. Ричер предположил, что в радиусе полумили трава полегла, но этим все и ограничилось. Страшная энергия взрыва разошлась в стороны, не встретив ничего на своем пути. Ничего мягкого, ничего хрупкого. Ударная волна распространилась, теряя силу и скорость, и умерла на удалении нескольких миль, превратившись к тому времени в легкое дуновение. Она так ничего и не разрушила. Абсолютно ничего. Закрыв глаза, Ричер постоял в тишине.

Вдруг он услышал приближающиеся шаги. Ричер сразу понял, что это Холли. Перемежающаяся поступь здоровой и больной ног. Он открыл глаза и повернулся в сторону дороги. Подойдя к нему, Холли остановилась. Положила голову ему на грудь и обхватила его руками. Крепко прижала к себе. Ричер ласково заправил ей волосы за ухо, как делала она сама.

– Все кончено, – сказала Холли.

– Если возникла проблема, ее надо решить. Таково мое правило.

Холли ответила не сразу.

– Жаль, что не всегда бывает так просто.

То, что она произнесла эти слова после долгой паузы, превратило их в длинную речь. В аргументированное рассуждение. Ричер сделал вид, будто не понимает, о какой проблеме говорит Холли.

– Ты имеешь в виду своего отца? – спросил он. – Знаешь, ты вышла из его тени.

Прижимаясь лицом к его груди, она пробормотала:

– Не знаю.

– Поверь мне. То, что ты сделала ради меня на плацу, было самым смелым, самым хладнокровным, самым продуманным поступком из всех, какие мне довелось повидать на своем веку. Сам я никогда не совершал ничего подобного. Как и твой старик. Он без колебаний отдал бы свои передние зубы за то, чтобы иметь такое мужество. Как и я. Ты вышла из тени, Холли. Поверь мне.

– Мне так казалось некоторое время. Честное слово. Но затем я снова увидела отца, и все стало на свои места. Я снова назвала его папой.

– Но ведь он твой папа, – заметил Ричер.

– Знаю. И в этом вся проблема.

Он долго молчал.

– В таком случае смени фамилию. Это может сработать.

Она задержала дыхание.

– Это предложение?

– Совет.

– Ты полагаешь, Холли Ричер звучало бы хорошо?

Настал его черед задержать дыхание. И наконец назвать главную проблему.

– Замечательно. Но, полагаю, Холли Макграт будет звучать лучше.

Она ничего не ответила.

– Это ведь он счастливчик, правда? – спросил Ричер.

Холли кивнула. Едва ощутимое движение головы, прижатой к широкой груди Ричера.

– Так скажи ему.

– Не могу. Боюсь.

– А ты не бойся. Возможно, Макграт захочет сказать тебе что-нибудь похожее.

Холли подняла лицо. Ричер всмотрелся ей в глаза.

– Ты так думаешь? – спросила она.

– Ты боишься, он боится. Но кто-то же должен что-нибудь сказать. А я за вас этого делать не стану.

Холли стиснула его в объятиях. Поднялась на цыпочки и поцеловала. В губы. Долгим чувственным поцелуем.