Людмила принесла ей крепкого чая. Она выпила, и кружение прекратилось.

– У тебя с ним серьезно? – спросила Людмила.

– Я в него влюбилась, – сообщила Катерина. – И он в меня тоже.

– Он обслуга, – усмехнулась Людмила. – Обслуга не влюбляется, а выбирает, что выгодно. Ты – дочь академика. Это выгодно.

– Я не дочь, – возразила Катерина. – Я внучатая племянница.

– Вот когда он это узнает, тогда и посмотрим, насколько сильна его любовь.

– Это раньше была продажная любовь, когда на девушках не женились без богатого приданого, когда женщину покупали. В советское время женятся только по любви, и нет ни высшего света, ни низшего, мы все равны.

– Дура ты, – прокомментировала Людмила страстный монолог Катерины. – Ладно! Но предупреждаю еще раз, если с ним спать будешь, предохраняйся таблетками Изабеллы, а надежней всего – с презервативом.

– Мне противно разговаривать на эту тему, – заявила Катерина.

– Ну, как знаешь, – заметила Людмила и спросила: – Тебя он на когда пригласил на «Голубой огонек»?

– В воскресенье.

– Тогда я на воскресенье приглашу Гурина, раз тебя не будет.

– У тебя с ним любовь?

– У меня на него расчет. Он уже в основном составе, а тем, кто в основном составе и женятся, дают однокомнатные квартиры.

– И ты хочешь выйти замуж из-за квартиры? – поразилась Катерина.

– Никто не выходит замуж просто так, – усмехнулась Людмила. – Выходят или за красоту, или за богатство, или за квартиру, или за перспективу, если шибко умный и упорный. Ладно. Спи! Да, после «Голубого огонька» погуляйте малость по Москве. Гурин может только к восьми, а мне часа два-три надо. Он робкий, ему время потребуется, чтобы я его раскочегарила.

– Это как? – не поняла Катерина.

– Спи! Потом объясню, – пообещала Людмила.

Наконец наступило долгожданное воскресенье. Накануне вечером Рудольф позвонил, рассказал, как доехать до телестудии на Шаболовке, еще раз напомнил, чтобы она не забыла паспорт и что он будет ее ждать у проходной.

Боясь опоздать, Катерина приехала на полчаса раньше. Она несколько раз прошлась вдоль забора из бетонных блоков, окружавшего телестудию, рассматривая железную ажурную башню и чуть ли не ежеминутно поглядывая на часы.

За пять минут до назначенного времени она вошла в проходную. Это была довольно большая комната с окошечками, куда протягивали паспорта и говорили:

– На «Голубой огонек».

Рудольф ее уже ждал, разговаривая с солидным мужчиной в сером костюме. Он сам протянул ее паспорт в окошко и тоже сказал:

– На «Голубой огонек».

Милиционер внимательно изучил ее паспорт, сравнивая фотографию на паспорте с ее лицом, оторвал корешок пропуска и приложил ладонь к козырьку фуражки.

Они шли по территории телестудии, и Рудольф, показав на небольшое здание справа, напоминающее церковь, только без куполов, объяснил:

– Здесь монтируют аппаратные цветного телевидения.

– В Москве будет цветное телевидение? – поразилась Катерина.

– Вначале в Москве, а потом по всей стране, – пояснил Рудольф. – Уже через год начнутся пробные передачи.

– Значит, однажды я включу телевизор и увижу цветное изображение?