На сердце папа не жаловался. Более здорового и крепкого человека, чем он, она не знала. Он не пил спиртного, никогда не курил, не ел жирного и сладкого, каждое утро делал зарядку перед открытым окном. И с нервами у него было всё в порядке. Откуда вдруг это — острая сердечная недостаточность? И с кем он был в тот вечер в одном из самых дорогих и снобских московских ресторанов? Он терпеть не мог рестораны, тем более такие пафосные. Почему если его пригласили, то не отвезли домой? Он позвонил в половине одиннадцатого вечера, попросил его забрать, назвал адрес. Когда она подъехала, он сидел на лавочке в сквере, обняв этот свой портфель. Лавка была вся в снегу, он сидел на спинке, похож был на снеговика, даже в бровях сверкали снежинки. Соня спросила: что случилось? Он сказал: ничего. Только потом, когда сели в машину и проехали мимо ресторана, он сказал, что ужинал там сегодня. Пообещал завтра все рассказать. Дома пожаловался на слабость. Лёг спать. А утром уже не дышал и был холодный. Соня вызвала «скорую», они сказали, он умер около часа ночи.
— Кто такой И.З.? — спросил Нолик, оторвавшись наконец от чтения Сониной почты в телефоне.
— А? — встрепенулась Соня. — И.З. — это тот, кто прислал розы. Кстати, где твой подарок?
— Да погоди ты. Послушай.
«Софи, почему не берёшь трубку? Мы волнуемся!»;
«Твоя свинка с миомой сдохла. Отзовись!»;
«Ты просила срочно результат биопсии, всё готово, а тебя нет!»;
«Софи, твою статью приняли, просят доработать!»;
«У тебя скоро день рожденья? Круглая дата? Прости, забыл, какого числа. Напиши, я поздравлю»;
«Софи, ты заболела? Подойди к телефону!»
— А, ну это я писал.
«Уважаемая Софья Дмитриевна! Поздравляю! И.З.»
«Софья Дмитриевна, с вами всё в порядке? Как вы себя чувствуете? И.З.»
Нолик глотнул чаю, уставился на Соню.
— Вот. Это пришло только что. Слушай, Репчатая, кто такой И.З.?
Соня хотела обругать его за Репчатую, но закашлялась.
— Это он прислал розы? — Нолик достал сигареты и нервно закурил.
— Вероятно, да.
— Откуда он взялся?
— Понятия не имею. Кто-нибудь из института.
Она говорила сквозь тяжёлые приступы кашля. Нолик так завёлся, что не замечал этого.
— Ерунда! В твоём нищем НИИ нет никого, кто мог бы раскошелиться на такой букет. Может, у тебя зреет серьёзный роман?
— Вполне возможно, — вяло улыбнулась Соня, справившись с кашлем.
— Но ты его знаешь? Ты с ним встречалась, с этим И.З.?
— Нет, Нолик, нет. Сколько раз повторять?
— Но как же? Это жутко дорого, Софи, это не просто так, от доброго дяди.
— Мне не оставили адреса, по которому их можно вернуть. Ты обещал сходить в аптеку, у меня кончились все жаропонижающие, и ещё, мне нужны капли для уха.
— И ты не попытаешься узнать? Выяснить?
— Как?
— Ответь ему, спроси, кто он?
— Да. Обязательно. Только не сейчас.
— Почему?
— Потому что у меня умер папа, и я болею, и мне все по фигу.
Минуту Нолик хмуро молчал, курил, потом вздохнул и произнёс уже спокойнее:
— Надо хотя бы поблагодарить. Ты всегда была воспитанным человеком, Софи.
— Хватит. — Соня прижалась затылком к стене и закрыла глаза. — Знаешь, папин аспирант, Резников, был на похоронах.