Пан Кула бежал зигзагами, опасаясь пули в спину. Катя стрелять не собиралась — живой нужен. По правде говоря, контрразведка при намечающейся доверительной беседе лишней будет. Про нее вспомнила исключительно чтобы самой пулю между лопаток не схлопотать.

Беглец обернулся. 'Нет, шалишь, выцеливать нас не нужно' — Катя с разбегу покатилась по булыжнику. Одна пуля свистнула над головой, вторая чиркнула по камню. Катя выстрелила из маузера. Пан Кула пригнулся и рванул дальше.

Падение порядком вышибло из Кати дух, — бок жгло так, что хоть ори. Неужели проникающее? Ладно, потом.

Пан Кула выиграл метров тридцать, пока Катя разлеживалась. Умеет бегать, подлец. Улица пуста, впереди площадь. Ничего, мы тебе еще фору дадим. Катя скинула туфли. Прощайте, чулочки.

Камни были еще теплые, нагретые за день. Курорт. Осталось поднажать.

Выскочили на площадь. Пан Кула перебежал через трамвайные рельсы — прогрессивный транспорт в городе давно уже не ходил. От набережной раздалось что-то вроде "стоять, стрелять будем!". Да идите на хер, пробежаться людям не даете. Пан Кула обернулся, выстрелил. Катя вильнула в сторону, пули не услышала. Нервничать начинаем? Рука-то уже не та. И фору ты уже профукал.

Тут, совершенно несвоевременно, ударил пулемет с набережной. И беглец, и Катя синхронно покатились по мостовой. Нет уж, под огнем "максима" по площади бегать дураков нет. Пулемет умолк, от набережной снова закричали, что-то приказывая. Катя толком ничего не разобрала, — то ли вата из ушей после взрыва не до конца рассосалась, то ли дикция у командира пулеметчиков вовсе поганая. Зато пан Кула и не думал прислушиваться — рванул к парапету, нырнул за ступеньки аптеки. Пулемет вновь резанул по мостовой, Катя ткнулась подбородком в булыжник, пытаясь не упустить из виду ступеньки, прицелилась — нет, в любом случае не уйдешь, пане пацюк.

Пули перестали щелкать по мостовой, Катя подняла голову и заорала, размахивая маузером:

— Контрразведка, вашу мать! Все под суд пойдете, долбоебы тупорылые!

Опять упустила, — пан Кула выкатился из-за ступенек, ужом скользнул за угол.

Катя вскочила, ожидая каждое мгновение пулеметной строчки в спину, кинулась прямо к входу в аптеку, с разбегу сиганула со ступенек, за угол, вскинула маузер на затаившееся пятно, — нет, не раздвоился беглец, — просто китель кинул. Ловкий ты, только сейчас ты просто зайчик. С зубками, но зайчик, зайчик. Опыта тебе не хватает.

Катя на бегу подцепила китель. 'Что тут у нас тяжеленькое? На ощупь — документы, на хер эту "липу". Обоймы…. А здесь? Кругляшик? Ну да, любимые в продвинутых кругах спецслужб гранаты Миллса. Тяжело с ними бегать, да?'

Упала за дерево Катя очень вовремя — пан Кула решил дать бой, засев за углом солидного каменного забора. Шпарил гад с двух рук, — парабеллумы гавкали не хуже пулемета, Катя, скорчившись за тонковатым стволом каштана, чувствовала, как в дерево стучат пули. Только эта пальба скорее психологический выкрутас, с перепугу. Не ждал, гайдамакский атаман, что так плотно на хвост сядут, да?

Катя бабахнула в угол забора из маузера, опять же исключительно в воспитательных целях. Теперь была уверенна, что поговорить удастся. Зайчик кинулся прочь, Катя следом. Мешала граната в руке, вот фигня, и сунуть бомбу некуда, и расстаться жалко.