Перевернуть нашу посудину для этой дряни не составило бы большого труда. Но Бог миловал, лодка лишь покачнулась, а чудовище выплыло с другой стороны. Я послал ей несколько пуль вдогонку.

Существо среагировало на наши действия весьма жутким образом. Оно издало тонкий, переходящий в ультразвук писк, сводящий с ума. Я оцепенел от ужаса, машинально надавив пальцем на курок.

Тра-та-та-та… «Калаш» выплюнул последнюю гильзу и затих.

Тварь закружила вокруг лодки, она была ранена, но не собиралась оставлять добычу в покое. Я наблюдал за ней, беззвучно ругаясь.

Настырная попалась сволочь. Понятия не имею, каким ветром ее занесло в туннель (может, с плавуном, а может, от сырости завелась), но лучше бы тут никого не было. И нас в том числе. Ибо дела наши запахли керосином.

Патроны кончились, а эта гидра осталась живее всех живых. Даже «калаш» ее не берет. Верно говорят, нет справедливости в этом мире. Нормальная тварь давно бы сдохла и камнем на дно пошла, а эта как издевается. Тьфу на тебя! Сдохни, пожалуйста, сделай милость.

Осталось единственное средство. Я обнажил длинный и острый как бритва тесак. Славная вещица, я без него и в нужник любого типа не выхожу. Он мне сердце и все остальное греет. Встал, широко раздвинув ноги, чтобы держать равновесие. Даже запел от нервических чувств:

– И когда на море качка и бушует ураган…

Да что же такое!

Шшш! Что-то зашипело. Я содрогнулся, сообразив, откуда идет звук проколотой шины.

Етитская сила! Лодка покачнулась, стала стремительно сдуваться. Кто-то из нас ее продырявил. Вот непруха! Конечно, в угаре чего только не натворишь, но уж больно обстоятельства складывались нехорошие.

Еще немного, и мы окажемся в воде. Я плаваю чуть лучше, чем топор, а в такой запредельной холодрыге мои шансы на спасение и в мелкоскоп не рассмотришь.

Вот тут-то мне и удалось разглядеть тварь поближе. Она отдаленно походила на тюленя: такая же гладкая, лоснящаяся и противная.

Расстояние между нами было меньше метра. Практически зона досягаемости, только руку протяни. Намерения «тюленя» читались по недружелюбной морде лица. Терять все равно было нечего, а пропадать лучше под аккомпанемент военного оркестра, так что я подпрыгнул, как распрямившаяся пружина, в полете обхватил левой рукой водоплавающую тварь за скользкую шею, а правой засадил ей тесак так глубоко, что, будь он чуточку длиннее, лезвие вышло бы с другой стороны.

«Тюленю» мои маневры ужасно не понравились. Сначала он попытался избавиться от меня, но я вцепился так крепко, что и краном не отдерешь. Тогда раненая бестия забилась как в конвульсиях. Пока она металась из стороны в сторону, меня раза два крепко приложило об стену. Я понадеялся, что сейчас гадина склеит ласты, но не тут-то было. Подыхать она явно не собиралась, и вопрос, кто из нас раньше предстанет перед Всевышним, оставался открытым.

Боль ее не останавливала, скорее всего, наоборот – подстегивала. Ах, как ей хотелось избавиться от меня, как она старалась!

Началась бешеная болтанка. Туда-сюда, вверх-вниз, вправо-влево. Хуже всего приходилось, когда мы уходили под воду: тварюга могла надолго задерживать дыхание, в этом я ей значительно уступал, легкие мои едва не разрывались от недостатка кислорода. Перед глазами давно плыли разноцветные пузыри. Я действовал на автопилоте.