Понятно, мужик потащил меня через служебные помещения. Но оно и к лучшему. Тут никакие гвардейцы входы-выходы не караулили, что мне сейчас было только на руку. Зато буквально уже через пару минут расторопный лакей привёл меня к скромной двери, как я понял, ведущей прямо в покои герцога.

Ссыпал работяге все монеты, что нашарил по карманам и, поблагодарив, сунулся в дверь.

Тихо и пусто. Какой-то обеденный зал, погружённый в полумрак. Слева зашторенные окна, справа широкая двустворчатая входная дверь, и за ней наверняка охранники дежурят. А вот напротив меня несколько дверей попроще.

Заглянул за одну — пустая спальня. За другой обнаружил просторную уборную. Тоже пустую.

Третья дверь привела меня в кабинет, совмещённый, похоже, с библиотекой. Огромный письменный стол в центре зала и множество книжных шкафов вдоль стен.

А главное, стоящие у окна и о чём-то громко спорящие герцог Селябский и Ашинский-младший.

— Наше вам с кисточкой, господа, — прикрыл я за собой дверь, заходя, и поднял перед собой пистолет. — Что-то вы не сильно рады меня видеть.

— Как вы здесь очутились? — юный герцог удивлённо вытаращился на меня и, немного отступив, спрятался за более рослого Ашинского.

— Спешил к вам на помощь, ваше светлейшество, — повёл я рукой с тростью и чуть присел, пародируя реверанс. — Да только, похоже, зря и торопился, и патроны тратил.

— Все потратили? — Ашинский выглядел немного старше герцога, но, видимо, был значительно наглее.

— Не переживай, сучонок, тебе хватит, — нацелил я на него ствол. — Так значит, не было никакого заговора? Это вы всё замутили? И канцлер, как и эльфы, с вами в одной лодке?

— П-ф, канцлер? — фыркнул Ашинский. — Мой отец закоренелый ретроград. Он слишком старомоден и непрозорлив. До сих пор думает, что угроза идёт из-вне да от этих бестолковых барончиков, коими так легко манипулировать. Как и слишком чванливыми эльфами.

— Чёрт, я-то думал, граф подгребает под себя службы, чтоб устроить переворот. А он пытался защитить вас, ваша светлость.

— За то честь ему и хвала, — чуть осмелев, герцог высунулся из-за Ашинского. — Но мой дорогой кузен прав, со своим недальновидным и закостенелым сознанием дядюшка был не в состоянии способствовать моим целям и устремлениям. Однако, если бы партия была разыграна до конца, его усилиями с доски были бы убраны многие лишние фигуры. И он облегчил бы нам решение задачи.

— Это какие такие фигуры? Это вы про Снежина с Броневым? Или про Троицкого со Златоустовым? Вы что, всех своих вассалов перебить собирались?

— Те, кто не готов следовать за своим сюзереном, должны убраться с его пути, — задрав подбородок, словно заученный урок, гордо произнёс герцог. — А князь Снежин, будучи весьма своенравным дворянином, намеревался нам помешать.

— Не слишком ли радикальные меры для устранения неугодных?

— Вам ли меня судить, сударь? — нахмурился юноша. — Уж вы то должны понимать, что поступь прогресса неумолима. Его не остановить, но можно помешать. А можно и помочь, убрав с пути лишние преграды и препятствия. Мой отец дал слишком много свобод своим подданным. Которые, в свою очередь, слишком цепляются за вековые устои и думают лишь о своём благополучии.