— Слушаю вас, — сказал Хайдаркул, откладывая газету.

— Поскольку я работаю в Союзе крестьян, — сказал шейх Рамазан, — то я тесно связан с народом, с крестьянами, хорошо знаю их положение, их заботы и печали…

— Очень хорошо…

— И очень хорошо, и очень плохо! — сказал шейх Рамазан с ударением. — Потому что сердце мое обливается кровью, когда я вижу тяжелое положение крестьянства. Свершилась революция, власть перешла в руки трудящихся, а положение бедняков так и не изменилось.

— Как так? — удивившись, спросил Хайдаркул.

— Будто сами не знаете! — насмешливо ответил шейх. — А сколько бедных крестьян во главе правительства Бухары? Что вы сделали с деревенскими баями? Конфисковали вы их земли? Избавили вы бедняков от байского гнета? Уничтожили вы в кишлаках казиев, мулл и ишанов? Нет! Не притворяйтесь, что вы ничего не знаете!

Хайдаркул видел, что напротив него сидит не рядовой служащий Союза крестьян, а сильный или хитрый человек, предъявляющий претензии к власти. Хайдаркул не раз слышал подобные высказывания «левых» и даже сам в первое время готов был с ними согласиться. Но после бесед с Куйбышевым на эту тему, после долгих размышлений он понял, что все эти ярые «защитники бедных» тянут страну на неверный путь, являются революционерами лишь на словах…

Вот и сейчас. Кто он, этот шейх? От имени кого он действует, чьи претензии высказывает представителю ЦК? Ведь разницы между «левыми» и «правыми» по существу нет, добиваются и те и другие одного и того же — свержения революционного правительства. Надо выслушать этого «представителя»: небесполезно узнать, что они думают.

— Вы, почтенный шейх Рамазан, — сказал очень спокойно Хайдаркул, — человек, несомненно, умный и знающий, из ваших слов я заключаю, что на душе у вас накопилась обида и вы пришли сюда высказать ее. Поэтому лучше не упрекайте меня в том, что я знаю и чего не знаю, а говорите прямо, в чем дело. Ближе к цели!

— Хорошо! — отвечал шейх, расправляя усы. — Я человек пожилой, жизнь свою прожил… Я не боюсь ни ЧК, ни кого другого.

Не боюсь, что вы арестуете меня, даже расстреляете! Я готов высказать вам все, в чем я убежден.

— Очень хорошо, пожалуйста, говорите!

— Я хочу сказать: зачем надо было совершать революцию, проливать столько крови, разрушать то, что было цельным, если теперь вы ни на что не способны? Если у вас болят зубы, вы обращаетесь к русским; если вас мучает жажда — обращаетесь к русским; у вас нет даже точилки, чтобы поточить карандаш, и вы обращаетесь за помощью к русским! Вы исполняете все, что прикажут вам русские! Что плохого сделал Нуман Ходжаев партии и правительству? Почему вы отставили его? Чем он не угодил?

— Он не смог быть руководителем бухарской революции, не справился с делом, которое ему было поручено…

— Просто он не понравился Куйбышеву, не выполнял охотно его указания. Он хотел совершить национальную революцию — вот почему отстранили его по указке Коминтерна. А ваш Файзулла Ходжаев, сын миллионера, поехал в Москву, предал Бухару русским — так он хорош, он вождь революции, глава правительства! А другие все плохи, они — «левые»! Я пришел вам сказать, чтобы вы оставили в покое «левых» и «правых» и не продавали бы чужим свою страну! Имейте в виду, что за нами стоит большой человек, наш заступник и справедливый судья, он отомстит вам и вашему Файзулле. Я сказал все!