Махсум стоял в землянке, в которой хранилось продовольствие, и отдавал распоряжения.

— Сегодня, так и быть, ешьте вволю, но с завтрашнего дня надо резко ограничить питание. Наши повара, дай им только волю, за два дня израсходуют все запасы. Вы должны быть на страже. Часть муки, риса и масла отложите совсем в сторону, как неприкосновенную, на черный день. Их выдавать можете только по моему личному приказу.

Все понимали, что Махсум не очень уверен в своем будущем. Не знал, доставят ли еще сюда когда-нибудь продовольствие, не представлял себе, когда и в каких условиях они будут спускаться с вершины.

Среди пакетов с чаем оказался небольшой пакет, адресованный лично Асаду Махсуму. Асад дрожащей от волнения рукой взял пакет и поспешно сунул в карман. Затем он обратился к своему главному помощнику — пятисотнику Урунбаю — и отдал ему распоряжение собрать после еды всех на площадке.

Как это ни странно, придя домой, он застал Ойшу и ее мать в хорошем настроении; они весело болтали, приготовляя все для плова.

Услужливая челядь принесла своему начальнику баранье мясо, мешок риса, сало, лук, морковь, хлеб, чай, сахар, кишмиш.

— Что ж, неплохо живете, — усмехнувшись, сказал Асад Махсум, — аппетит у вас не пропал.

— Конечно, — сказала Ойша, — от вкусной пищи мы, женщины, становимся еще прекраснее, а мужчины еще сильнее… И наконец, когда начнется долгожданное сражение, вы спустите нас с вершины горы!..

Ойша говорила шутливо, и Махсум, подхватив ее тон, ответил:

— Прекрасно!

Можете не сомневаться…

Причина радости обеих женщин заключалась не в том, что они собирались вкусно поесть. Но об этом будет сказано ниже. А сейчас нужно присмотреться к Махсуму, ведь он получил какое-то важное письмо, доставленное вместе с продовольствием.

Письмо было от Закирбая. Он сообщал, что красноармейцы появляются все чаще в близлежащих кишлаках. Они явно ищут, кто и откуда обеспечивает лагерь Махсума продовольствием. Поэтому снабжать лагерь продуктами становится все труднее. В то же время, писал Закирбай, положение красноармейцев незавидное и ухудшается с каждым днем. Дело в том, что Энвер-паша собрал в Душанбе многочисленное войско, призывает всех курбаши стать в его ряды. И если Асад Махсум найдет возможность спуститься с горы и соединиться с Энвером, то это намного приблизит день победы.

Прочитав письмо, Асад Махсум призадумался. Что делать? Там внизу совершаются большие дела, а он отсиживается в этой горной мышеловке. А что, если, накормив посытней воинов, сегодня же спуститься с горы и принять бой? Конечно, жертвы будут, зато можно спасти основную часть войска и вырваться из окружения. Другого выхода нет! Сидеть на месте и надеяться на чудо? Все равно погибнут и воины и он сам. Погибнут бесцельно, бесславно, так и не приняв участия в большом деле. Надо посоветоваться с людьми, сказать им, что пришло время сражаться.

Асад порывисто вскочил и вышел из комнаты. У дверей стоял пятисотник Урунбай, разговаривая со слугами.

— Ну, — обратился к нему Асад, — подготовили людей?

— Все построены на площадке и ждут вас!