«Ясно. Но должен вас предупредить, что мой дом не безопасен».

«Почему вы так думаете? Вы — почтенный, благонадежный человек. Кто вас станет преследовать? Неужели вы…»

«Простите меня, Махсум-джан, — перебил его хозяин дома, — всюду есть злые духи, нечистая сила… Все время неожиданно, сами собой воспламеняются одеяла, подушки, уголь, дрова… Днем и ночью летят в мой дом сухие комья глины. Сейчас у меня и в женском и в мужском дворе сидят шесть чтецов Корана и читают священную книгу. А тут еще демонстрация, восстание… Я просто с ума схожу от всего этого! Если я впущу вас, муллы непременно донесут на меня… Вы уж простите меня, Махсум-джан!»

Нам стало ясно, что из этого «укрытия» ничего не выйдет… Мы потихоньку вышли на улицу и начали обсуждать положение.

Куда же идти? Я считал, что самое безопасное место — кладбище. Друзья сначала замялись, но в конце концов пришли к такому же выводу. И мы, не теряя времени, двинулись в сторону кладбища, называющегося холмом Ходжа-аспгардона. Мы, все четверо, поместились в заброшенном, полуразрушенном склепе, сооруженном из камня и жженого кирпича. Один из наших спутников, не помню уже кто, очень боялся мертвецов, его мы оставили у самого входа, чтобы он мог время от времени высовываться, глотнуть свежего воздуха. Мукам Махсум и Халим Ашуров мертвецов не боялись, но оказались изнеженными: затхлый воздух склепа и мелкая въедливая пыль вызвали их крайнее раздражение, они то и дело отряхивались, морщились, что-то бормотали, видимо, ругались. И все же им пришлось лежать на этой затхлой земле, ожидая, когда можно будет уйти. Я был моложе их, но, как ни странно, рассудительней и осторожней. Я напряг весь свой слух, стараясь услышать, что происходит поблизости… Вот проехал фаэтон, вот прогрохотала арба, прокричал осел, свора собак с лаем носилась внизу, у самого холма…

Наконец наступила ночь. Ее темное покрывало окутало Бухару. Но казалось, что и во тьме она кипит интригами. Мы хотим света, но, оказывается, и темнота в иных случаях бывает нужна. Она может спрятать человека от грозящей опасности, от нападения врага… Мы вышли из склепа, когда на улицах уже никого не было. С холма спускались поодиночке и быстро свернули в переулок, в котором жил Мукам. Все вместе вошли в его невзрачный домик, закрыли на засов дверь, опустили занавески. Ждали.

Утром пришел водонос, рассказал, что творится в городе. По улицам ходят приближенные эмира и кушбеги, муллы и их ученики и еще разный сброд… Они вылавливают джадидов и вообще всех, кто им кажется джадидом или их единомышленником. Тащат в Арк, а там бросают в темницу. Они разгромили дом Файзуллы Ходжаева, но ни его самого, ни его семьи там не оказалось. Они своевременно ушли…

…Мы сидели в доме Мукама словно пленники, обдумывали, что нам делать. Любым путем надо выбраться из Бухары. И конечно, добраться до Кагана. Я сделал из найденных в доме волос для всех искусственные бороды и усы, намотал огромные чалмы, надел широкие халаты. Водонос пошел на биржу, нанял щеголеватого извозчика с красивым фаэтоном и подъехал к дому. Пара коней бежала резво и быстро, и мы скоро очутились за городом. Так мы избавились от преследования и благополучно добрались до Кагана.