Но неужели эти люди так глупы, что хотели просто очернить репутацию клуба. Пустая затея! Кто поверит в то, что женщина пошла в клуб и потеряла здесь свою честь? Может, Бако-джан и в самом деле искал помощи? Ведь он в таком подавленном состоянии. Изнасиловали и бросили единственную любимую дочь. Что делать?

Кто может помочь ему? Чем может помочь Фируза? Вызвать к себе дочь, самой поговорить с ней? Сообщить в милицию, обратиться в суд? Но согласится ли с этим Бако-джан? И оставлять дело нельзя. Во-первых, все-таки кто-то пытается приписать это женскому клубу, во-вторых, этот бедняк пришел к ней, Фирузе, за помощью…

Нет, она не могла успокоиться, она должна расследовать все. Бако-джан и его семья не должны страдать, когда у нас революция, и справедливое правительство, и могучая партия коммунистов. Жалоба его должна быть услышана… Фируза пойдет в Центральный Комитет, в женский отдел, посоветуется там, поговорит с Асо. Не такая уж это трудная задача, ее смогут разрешить соответствующие организации…

Размышления Фирузы прервал телефонный звонок. Она взяла трубку. Звонил Асо из своего учреждения.

— Как дела? Кто-нибудь — мужчина или женщина — приходил с жалобой?

— Да, — сказала удивленная Фируза, приходил мужчина. А вы откуда знаете?

— Мне позвонили… Я сейчас приду в клуб…

Асо положил трубку. Фируза еще больше удивилась. Кто мог позвонить Асо? Почему он сейчас придет в клуб? Все это встревожило ее. Она встала, чтобы пойти расспросить про Бако-джана у дежурного милиционера. Но во дворе она встретила Хамрохон и Насим-джана — веселых, радостных.

— Дорогая моя сестрица! — сказала Хамрохон. — Вот мы опять к вам пришли, мешаем вам работать…

— Пожалуйста, пожалуйста, добро пожаловать! — отвечала Фируза, снова возвращаясь с ними в свой кабинет.

— На этот раз я заставил Хамрохон прийти к вам, чтобы вас успокоить…

— А я и не беспокоюсь, — только и смогла сказать Фируза.

— Нет, — сказала Хамрохон. — Мы уже вам надоели. Не мы, а я. Я, конечно, зря вас тревожила… Но что мне было делать? Вы, только вы одна знаете все наши тайны, вы — наш лучший советчик! Куда же мне было идти, как не к вам? Но, слава богу, ваши советы и наставления, а потом и сам Насим-джан открыли мне глаза…

— Да они у вас и так были открыты!

— Нет, я иногда бываю слепа… или, вернее, меня хотели ослепить… Но теперь все в порядке.

— Значит, мир, да?

— Мир!

— Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!

— Да, да, чтоб не сглазить! — сказал Насим-джан. — На нас иногда так таращат глаза, что не приведи бог!

Особенно в последние дни…

— Удивительно! — сказала Фируза. — Неужели покушаются и на ваши семейные отношения?

— Да, и на наши семейные отношения! — отвечал Насим-джан. — Я был вынужден рассказать Хамрохон о том, что в Бухаре неспокойно… Мы напали на след врагов и стараемся их обезвредить…

— Вы, наверное, их знаете, поэтому нетрудно их арестовать? — спросила Хамрохон.

— Знаем, но не всех… — сказал Насим-джан. — И ведь их надо схватить за делом, иметь доказательства, иначе нельзя.

— Неужели они собираются покушаться и на вас? — спросила Хамрохон.