Это чувство невозможности выносить страдания других людей, страдания других разумных существ. Чтобы такое чувство возникло, нужно сначала в должной мере оценить степень серьезности или интенсивности страданий другого человека. Чем полнее кто-то понимает страдание вообще, а также его различные виды, которым мы подвержены, тем глубже будет его уровень сострадания.
Поэтому человек с высокоразвитым духовным Интеллектом будет гораздо лучше понимать других людей, а также причины и значимость действий, противодействий и иных реакций у окружающих. Человек, в полной мере развивший в себе способность сострадать другим людям, более склонен прощать ближних, проявит к ним больше терпимости и позволит окружающим существовать, как они сами того хотят, не позволяя себе излишнего вмешательства в чужую жизнь без крайней на то необходимости.
Как сказала Элеонора Рузвельт[32], «Понимание — это улица с двухсторонним движением».
О сострадании следует думать как об «искусстве быть счастливым». На самом деле это искусство преобразования боли и страданий в счастье и радость.
А разве вы могли бы иметь в жизни какую-то лучшую цель?
Овладев этим искусством, вы, естественно, и сами станете более счастливым и радостным человеком! В процессе постижения всех тайн сострадания вы также станете менее предубежденньтм и научитесь устанавливать с людьми более глубокие дружеские отношения, основанные на взаимном понимании и уважении. Владея пониманием как своих собственных, так и чужих страданий, вы гораздо глубже станете разбираться и в своем состоянии, и в чувствах других людей. Короче говоря, ваша жизнь обретет глубину, смысл, высокую цель и радость.
Истории о сострадании
Чтобы лучше продемонстрировать природу сострадания и способы его практического проявления, предлагаю вам несколько правдивых историй о сострадании.
Далай-лама рассказывает следующую историю про одного пожилого монаха из монастыря Намгьял. Заняв Тибет[33], оккупационные китайские войска арестовали его и на протяжении 20 лет держали в качестве политзаключенного в исправительных лагерях принудительного труда, где ему довелось испытывать жестокие побои и пытки, невыносимую боль, всевозможные трудности и страдания.
Молодой Далай-лама однажды спросил своего друга, какую ситуацию из тех, которым ему пришлось противостоять за время пребывания в тюрьме, он сам считает наиболее трудной.
Ответ оказался никак не связанным ни с его собственными физическими или психическими страданиями, ни со страданиями других заключенных, множество которых были убиты.
Монах сказал, что самую большую угрозу для себя, с какой ему доводилось сталкиваться за годы мучений, он почувствовал после того, как утратил сострадание к своим китайским мучителям!
Однажды Мухаммед Али, находясь на вершине славы и могущества, шел по бедному району Нью-Йорка под названием Гарлем, сопровождаемый, как обычно, толпой репортеров. Размашисто шагая по одной из улиц, заваленных мусором, он заметил всклокоченного и неопрятного бродягу, лежащего в какой-то сточной канаве.