Естественно, что значительную часть госпитализированных в административном порядке составляли верующие — всех конфессий и без какой-либо «дискриминации». В душевнобольные записывали и лютеранского пастора из Эстонии (Велло Салум, 1981 год), и греко-католика (Йосипа Тереля, 1976 год), литовских католиков, ну а членов запрещенных церквей — адвентистов, баптистов-инициативников, пятидесятников — отправляли в психбольницы пачками. Православные тоже не были исключением, за свои философские сочинения пять месяцев отсидел в психбольнице Геннадий Шиманов, в психушках побывали кандидат богословия Лев Конин (пять месяцев в свердловской психбольнице), Владимир Веретенников — имена других мы не узнаем до тех пор, пока закрыты архивы КГБ.
В 1980-е в психбольницах оказались и недавно появившиеся в стране кришнаиты. Там им приходилось несладко: кришнаитов шпиговали уколами и принудительно кормили мясным бульоном. Нейролептики и холестерин смешивались в организме вегетарианцев в довольно опасный для здоровья коктейль. В 1986 году всего через пять дней после госпитализации — и интенсивных инъекций галоперидола и тизерцина — в ереванской психбольнице скончался кришнаит Мартик Жамкочян.
Еще большее число «административно госпитализированных» составляли «жалобщики». Люди, которые пытались восстановить справедливость после незаконного увольнения с работы или потери прописки, или после того, как начинали разоблачать коррупцию среди местного партийного и прочего начальства. «Жалобщики» писали по всем инстанциям, лично генсекам, подавали заявления в суды, нигде не находя ожидаемую справедливость. Если такая деятельность затягивалась надолго, то у КГБ лопалось терпение — и «чумовозка» отвозила лечить «жалобщика» в психбольницу. Там пациент получал какой-нибудь экзотический диагноз, вроде «кверулянтства» или поставленного в витебской психбольнице колхознику Ивану Карейше «мании жалоб» (1980 год).
Ну и, в конце концов, можно было вообще ничего не делать, не говорить и не писать. Можно было попасть в психушку по совершенно невероятному поводу. В апреле 1974 года бывшего политзаключенного Анатолия Пономарева заперли в психбольницу № 3 в Ленинграде только потому, что в СССР собирался приехать Ричард Никсон, а Пономарев мог попытаться с ним встретиться. Как Пономареву удастся добраться до президента США, чекистские умы не занимало.
Впрочем, Пономарев был не единственным. В Москве на время визита, ставшего «большим шагом по пути политики разрядки международной напряженности», в больницу Кащенко отправили сына знаменитого актера Крючкова — Николая Крючкова-младшего, — известно и о других пострадавших от политики разрядки[100].
На время Олимпиады 1980 года в городах, где проходили соревнования, по грубым подсчетам, госпитализировали не менее двух тысяч человек. Точное число не известно, но только в Киеве на Олимпиаду в психушках оказались 320 новых «пациентов»[101]. Госпитализировали и жителей других городов, если те пытались поехать в Москву — ну или если чекистам так казалось.
Отсидевший восемь лет с 1956 года ленинградский инженер Юрий Левин попал первый раз в психбольницу за письмо с протестом против оккупации Чехословакии. Перед очередным съездом КПСС в 1971 году он уже ничего не писал, но на всякий случай на все время съезда его отправили в психушку.