– Иди, обниму тебя, моя хорошая, – мама прижала меня так крепко, что закружилась голова.

– Ой, мамуль, голова что-то закружилась, – я отстранилась, пытаясь понять, что со мной происходит. Все резко поплыло перед глазами, и я медленно скатилась по стенке. Папа подхватил меня, не давая упасть.

– Дочка, – встревоженно воскликнула мама и опустилась рядом со мной на пол, дотронулась до моего лба, проверяя наличие температуры. – Алина, Алина, ты слышишь меня?

– Слышу, мам, – тихим голосом сказала я. – Пап, принеси, пожалуйста, воды.

Отец быстрым шагом направился в кухню, а мама обеспокоенно смотрела на меня, гладя по волосам.

– Мам, это все стресс. В последнее время я нервничала больше, чем это допустимо, да и ко всему прочему я плохо питаюсь и…, – договорить я не успела, меня резко затошнило, и я сломя голову понеслась в туалет.

Ополоснув лицо водой, я взглянула на себя в зеркало. Щеки впали, лицо сильно осунулось, а глаза выглядели совершенно безжизненными. В груди зародилось непривычное ощущение. Я знала, почему мне стало плохо, но все равно в это трудно было поверить. Тест я сделала сегодня утром.

– Дочка, давно? – ласковым голосом спросила мама, когда я вошла в гостиную. Они с папой сидели с едва заметными улыбками на лицах и переглядывались между собой.

– Пару дней. Воротит по утрам, – призналась я, усаживаясь на белоснежный диван. – Ну и в течение дня иногда.

– Когда собиралась рассказать? – спросил папа.

– Я хотела добраться до Маши, и оттуда позвонить, – не хотела волновать вас, все-таки дорога неблизкая, а я поеду на машине. Я сама еще не была уверена до сегодняшнего дня.

– Дочка, ты не волнуйся, я тебя отвезу, – предложил отец.

– Мы вместе поедем. Давно пора навестить мою сестричку, – ласково подмигнула мне мама.

– Спасибо, вы у меня самые лучшие, – по очереди обняла и расцеловала своих самых лучших родителей на свете.

Мы еще около получаса болтали о том, о сем, и я уже чувствовала себя отлично. Тошнота отступила, а голова перестала кружиться. Мама подробно рассказывала о времени, когда была беременна мной, указывая на то, что это была самая любимая пора в ее с папой жизни.

– Дочка, на учет по беременности сможешь встать в городе, это совсем рядом с деревней, там езды минут десять-пятнадцать, не больше, – мама улыбнулась мне .

– Хорошо, мам, – ответила я, – ладно, поеду домой, еще вещи собирать.

– Дочка, давай отвезу тебя, – папа взволнованно взглянул на меня.

– Нет, папуль, спасибо, уже все хорошо, – я позвоню, как приеду. И уже в дверях услышала вопрос, которого я ждала с тех пор, как родители обо всем узнали.

– Дочка, – мама медлила, – отец малыша в курсе?

– Нет, – короткий ответ.

– Лина, может, стоит рассказать? – я обернулась, пытаясь спрятать подступающие слезы за натянутой улыбкой.

– Не думаю, что ему это интересно, у него своя семья, – я едва могла сдерживать слезы.

– Кто отец? – спросила мама, но уже знала ответ.

– Тимур Покровский.