– Ты ставишь меня в неловкое положение!

– Я сказала то, что думаю, и еще раз благодарю тебя.

– Пустяки.

– Для меня нет! Но перейдем к твоим вопросам?

– Да я хотел и узнать-то только одно, как умерла мама, не говорила ли чего перед смертью, мучилась или нет?

Листенева ответила:

– Когда мы приехали, я имею в виду бригаду «Скорой помощи», то состояние Ольги Валентиновны было тяжелым, но не критическим. Однако оставлять ее в деревне было нельзя. Я сделала все, что могла, для подготовки твоей матери к транспортировке в кардиологический центр. Поверь, бригада сделал все возможное, чтобы довезти Ольгу Валентиновну до больницы. Но в пути, когда мы проехали ужасный участок дороги до трассы, твоя мать внезапно потеряла сознание, давление стало падать, пульс почти пропал. Я попыталась провести реанимационные мероприятия, но не успела. Твоя мама умерла. Это был первый случай в моей практике, когда человек умирал у меня на руках и я ничего не смогла сделать. Мне хотелось рыдать от бессилия. Но ничего изменить уже не могла. Ольга Валентиновна не мучилась, находясь в бессознательном состоянии. Соответственно, и сказать ничего не могла. Она молчала и дома, и когда мы выехали из деревни. Лишь в глазах ее явно читалась тоска. Наверное, она вспоминала тебя.

Дементьев спросил:

– Я закурю, ты не против?

– Кури!

Андрей прикурил сигарету:

– Какое страшное и трагическое совпадение.

– О чем ты?

– Мама умерла в четыре утра пятого числа?

– Да!

– В это же самое время бойцы моей группы, выполнявшей боевое задание в одном из горных районов Кавказа, приступили к ликвидации караульных постов врага. А в 4.20 резервная банда, о существовании которой я не имел ни малейшего представления, внезапно атаковала одно из отделений. Завязался ожесточенный бой. Духи ударили в спину, и ребятам пришлось разворачиваться к «зеленке». Они дрались, а я ничем не мог помочь им, потому что группа была рассредоточена так, чтобы контролировать весьма обширную территорию. Пока провел перегруппировку, пока вывел к месту боя подразделение, весь личный состав отделения погиб. Раненые ребята рвали себя гранатами, дабы не попасть в плен. В том бою погиб мой заместитель и друг, старший лейтенант Коробов. Всего группа потеряла девять человек убитыми. Такое вот, Катя, совпадение.

Листенева, печально глядя на Андрея, спросила:

– Ты служил в каком-то специальном подразделении?

– Да! Командовал разведывательно-штурмовой группой отряда специального назначения «Валдай»! Теперь об этом можно сказать. Отряд расформировали, меня, как и большинство бойцов, отправили на «гражданку», уволили в запас. Я мог бы приехать на похороны, но не знал о смерти матери. Посланная дядей телеграмма затерялась на почте и всплыла только вчера. И я ехал домой уверенный, что мама, как всегда, встретит меня. Не встретила!

Листенева произнесла:

– Я сожалею, Андрей, что так все произошло.

Дементьев посмотрел на часы:

– Тебе, наверное, пора идти, и так задержалась на полчаса.

– Ничего!

– Скажи, Кать, мы еще встретимся?

– Ничего не имею против. Запиши номер моего сотового телефона, он всегда включен.