Я сейчас пойду и… Однако оба вождя уже заняты. Да и не хотелось бы мне приглашать кого-то из них. Вот и оба русских парня с дурацкими улыбками раскрыли свои объятия для шустрых девиц, соперницы которых, оказавшиеся чуть менее расторопными, разочарованно хмурятся в стороне. Ладно, эти мальчики тоже не очень-то меня вдохновляют… Ага, один кавалер пока свободен… Местный рыжеволосый красавчик по имени Гуг. Но на него уже нацелились несколько юных хищниц…
Кажется, все просто обалдели, когда я подошла к рыжему туземцу и протянула ему руку. Кто-то даже наступил кому-то на ногу, а кто-то чуть не упал вместе со своей партнершей.
Но мой избранник оказался не промах. Он не выказал никакого замешательства, любезно оскалился и, бросив быстрый взгляд на другие пары, решительно подхватил меня за талию.
Этот мальчик совсем не умел танцевать… Он делал это первый раз в жизни. Но он так старался, что я не могла этого не оценить. Он отдавил мне все ноги, но, к счастью, довольно быстро поймал ритм – правда, вести пришлось все равно мне. Но удовольствия это не портило. Молодой человек был хорош. Нет, не в том смысле, что он вызывал у меня влечение, а просто он был очень мил, необычен, от него приятно пахло, и руки его были сильными и уверенными. Рыжий… Андре тоже был рыжим – вспомнилось мне некстати…
Странно было ощущать прикосновения другого человека. Странно и приятно. Почему-то последние пять лет я этого избегала. Или просто отвыкла. Ведь я всегда была так занята – о, мою жизнь нельзя было назвать скучной. Я много работала, читала, занималась исследованиями. Я даже как-то и забыла, что на свете существует близость, телесный контакт человека с человеком. У нас с моими соратницами не было принято обниматься, или еще как-то выражать дружеские чувства при помощи прикосновений – обычно только сухое рукопожатие. А уж что касается мужчин… Они там, в Европе, вообще боятся до женщины дотронуться, даже случайно – ведь, чего доброго, сочтут за домогательство. Ну а насчет более близких отношений… Я старалась просто не думать об этом. Я отвлекалась на что-то другое, стараясь заглушить то беспокойное чувство, которое, дай ему волю, выгонит меня на поиски мужчины – любого, лишь бы удовлетворить этот проклятый зов плоти… Мне не хотелось, чтобы это произошло, ведь я хотела быть выше и чище… А еще какой-то неприятный страх появлялся, когда я думала об этом… Когда-то в юности – мне было семнадцать – я пережила слишком бурный роман, и он испепелил меня, уничтожил, разорвал на части… С трудом я собирала себя по кусочкам в течение многих лет, и настоящим спасением явились как раз те идеи, которые и объяснили мне всю суть происходившего со мной. Я поняла, что поведение большинства мужчин обусловлено желанием подавления, порой неосознанного. И я пообещала себе, что никто больше не посмеет меня унизить и заставить страдать. Так оно и было. Жизнь моя стала спокойной, я научилась достигать своих целей, я воспитала в себе железный характер и сильную волю. Но почему-то я опасалась сближаться с мужчинами, даже когда они казались мне нормальными (то есть согласными с моими взглядами). Глядя на соратниц, я утешала себя тем, что многие ведут себя таким же образом – они просто не интересуются отношениями такого рода. Некоторые, правда, практиковали однополую любовь, но для меня это был не выход, ведь на свой счет я знала точно – я гетеросексуалка.