В гостиной уже ставшего ей чужим дома Соня застала только Евдокию. Та как раз перебирала в сундуках разное тряпье. Увидев падчерицу, удивленно уставилась на нее:

— Что стряслось?

Соня решительно прошла в комнату и, рухнув на стул, в упор посмотрела на мачеху. Мачеха тоже не сводила с нее удивленного взгляда.

— Неужели выгнали?

— Почти, — ответила с издевкой падчерица. — С трудом отбрехалась!

— За что ж, интересно?

— За ваше попрошайничество.

— А что я у тебя просила?

— Денег. Фейга просила. У Школьников. Думаю, с вашего согласия!

Со второго этажа послышались тяжелые шаги — это спускалась Фейга.

— Шейндля, ты, что ли?

— Она, — ответила Евдокия. — Говорит, что мы что-то просили у ее идиота Шелома!

— Допустим, просили. Помощи… — Старшая сестра спустилась вниз, остановилась напротив гостьи. — И что? Принесла что-нибудь?

— Принесла, — ответила та, — предупреждение. Мой муж и мой тесть предупредили, чтоб в будущем вы обходили их дом пятой дорогой. Иначе у вас возникнут проблемы с полицией.

Соня встала, уверенно направилась к выходу.

— Это твоя благодарность родному дому? — крикнула ей вслед мачеха.

Девушка остановилась, вынула из кармана мелкую купюру, положила на столик возле двери.

— Этого вам пока хватит. Но меня забудьте на время. Я появлюсь, когда надо будет.

В разгар дня в огромном доме Школьников оставались лишь слуги и беременная Соня. Прилежная жена, она сидела в своей комнате за роялем, проигрывая какой-то этюд. Не услышала, как вошел барон Лощинский и остановился за ее спиной. Несколько секунд барон слушал музицирование, смотрел на изящные хрупкие плечи девушки, на легкие, быстро бегающие по клавишам пальцы. Соня почувствовала чье-то присутствие, оглянулась и от неожиданности вздрогнула.

— Что вы здесь делаете? Кто вас впустил?

Пан подошел к ней, взял в ладонь длинные пальчики, поднес к губам.

— Дома пусто, одна прислуга… А я как-никак родственник вашего мужа. — Поцеловал Соне ладонь и сообщил: — Я обдумал ваше предложение, детка. Я готов передать вам акции одного из моих магазинов. Но под соответствующий договор.

— Договор подпишет нотариус? — Соня насмешливо смотрела на него.

— Представьте. Я подарю вам магазин как жене своего племянника. Но вы на долгие годы останетесь моей любовницей.

Соня подумала, пожевала губами:

— И когда должна состояться сделка?

— Хоть завтра.

— Нет, — отрицательно покрутила она головой. — Через девять месяцев. Если это вас устраивает.

— Вы беременны?

Соня не ответила, она молча смотрела на Лощинского.

— Я ненавижу своего племянника, — произнес он. — Он отнял у меня самое лучшее. Мечту!

Барон развернулся и быстро покинул спальню.

Поздним вечером Соня расслабленно брела по плохо освещенным улочкам городка, в отрешении и покое смотрела на освещенные окна домов, на закрытые лавчонки, на прохожих. Живот Сони уже довольно заметно округлился, походка стала осторожной и неторопливой, лицо спокойное и нежное. Она дошла до бывшего дома пани Елены, остановилась на приличном расстоянии и с этого места начала наблюдать за происходящим.

Окна на обоих этажах горели ярко и зазывно, к раскрытым воротам подъезжали повозки и фаэтоны, из которых выходили разодетые гости, до слуха доносились смех и музыка. Вдруг из дома выбежала Фейга, лично встречая важного гостя, и Соня узнала в этом госте пана Лощинского. Когда они скрылись в доме. Соня повернулась и не спеша побрела в обратном направлении, осторожно неся наливающийся жизнью живот.