Звездочка споткнулась, едва не растянулась, я вовремя успел подхватить ее под руку.
— Вперед, — не оглядываясь, пробормотал немец.
Граница второго слоя была уже перед нами. Слепящий свет переливался, словно расплавленное золото. Вольфганг остановился, почти войдя в стену, обернулся. Сияние тянулось к нему, пыталось облизать лабораторный комбинезон и редкие вздыбившиеся жиденькими вихрами волосенки.
— За мной. Вперед. Пять шагофф вперед и стоять. Не двигайтса. Так они нас не уффидят, — наставительно произнес немец и растворился в свете.
Хитро придумал старик. Вплотную сквозь свет нас внутри стены не увидят, а издалека смотреть никто не догадается.
Я схватил Звездочку за предплечье — от греха подальше, вдруг она не поняла сказанного немцем? — и шагнул в стену, отделяющую первый слой от второго. Яну тянуть не пришлось, она сама меня не отпускала.
Сзади грохотал топот. Преследователи осмелели и бежали уже не таясь.
Теперь торопиться не стоило. Удерживая одной рукой Звезду, другой Яну, я не спеша сделал второй шаг, третий, четвертый, пятый…
Всё. Теперь стоять.
Свет слепил даже сквозь сомкнутые веки. Я чувствовал себя словно залипшая в капле смолы муха. Хотелось поскорее выйти из стены.
— Замереть. Не двигайтса, — отчетливым шепотом проговорил рядом немец, будто прочитал мои мысли.
Топот и сбитое дыхание нескольких глоток приблизились.
— Тс-с-с-с, — прошелестел немец хрипло.
— Чего встали? Держи их! Там они! — тут же рявкнуло совсем рядом.
Снова послышался топот шагов, а после ничего не стало, словно все звуки сожрало золотистое сияние. Только бухало сердце.
А еще я чувствовал свет.
Свет выедал глаза.
Свет пощипывал кожу.
Свет обтекал тело, забирался внутрь. Закупоривал поры и заполнял легкие.
Муха в янтаре.
Я муха в янтаре.
Мысль становилась навязчивой. Я пошевелил лапками, но они залипли и…
Какие лапки?
Кто я?
— Ты муха в янтаре, — пришел ответ.
Как будто кто-то большой и невероятно могущественный залез в мою голову и подумал за меня.
Господи, кто я?!
Муха в янтаре.
Время перестало существовать.
Пройдут годы, века, тысячелетия. Смола застынет, превратится в янтарь. Светлый камень. А я буду вечно находиться внутри этого света. Распятый и обездвиженный.
Нет.
Я забился, задергался. Рванул вперед, чувствуя, как ломаются крылья, как трескается хитин. Как… рвутся сухожилия…
Нет! Я человек!
— Я человек!!! — услышал я собственный крик, и свет сменился тьмой.
Кромешной.
Я открыл глаза. Вокруг не было ничего, кроме темноты.
Тьма обволакивала со всех сторон, шепталась. Со мной ли? С собой?
Я сделал шаг. Под подошвой захрустели камешки. Поглядел вниз. Под ногами было пыльно и грязно, будто я шел по… поверхности Луны?
Я же в червоточине. Это все иллюзия. Этого всего не существует. Реален только переход. Прыжок из одной точки Земного шара в другую. Всего остального нет.
В темноте тихо захихикали. В смешке слышалась издевка.
Что-то внутри против воли хотело спросить: кто здесь? Невероятным усилием я придавил порыв. Здесь никого нет. Это только игра воображения.
Смешок повторился. Тонкий, мерзкий, откровенно издевательский.