Карма почти что выкрикнула эти слова и запнулась, понимая, что могла переступить границу, которая разделяла её от того момента, когда Давид сорвётся. Впрочем, он смотрел на неё с вежливым интересом, и от этого по телу Кармы снова начали проходить волны ледяной дрожи.

– Это не твоё дело, девочка. Но ты должна знать, что перешла и Марте, и мне дорогу. Неважно, сделала ли ты это по собственной воле или нет.

– Никому я ничего не переходила.

Карма шагнула в сторону пешеходного перехода, испытывая только одно желание – сбежать. И тут же Давид отлепился от машины и проговорил коротко и ясно то, от чего она застыла, будто её пригвоздило к месту:

– Зря ты это сейчас. Если не останешься – всё, что я тебе могу пообещать, что твой Эмиль сдохнет. И мне будет плевать на то, чего там хочет или не хочет Марта.

Карма смотрела на мужчину во все глаза, и не понимала, что именно чувствует. Уши заложило ватной тишиной, все инстинкты буквально вопили о том, что ей нужно как можно быстрее скрыться – от этого ненормального, от тех, кто её втянул в подобное, но она не могла. По тому, каким тоном он произнёс свою угрозу, было ясно, что Давид не шутит.

– Вы ведь сейчас не серьёзно? – выдавила она из себя, останавливаясь и прекрасно понимая, что места смеху в их разговоре нет.

– Почему не серьёзно? Я более чем серьёзен.

– Это угроза лишения жизни. За это предусмотрена статья.

На последних словах голос Кармы дрогнул. Она даже представила, как Давид вот-вот запрокинет голову и станет над ней смеяться.

– Какая же ты наивная, – вместо этого, Арамян покачал головой и, засунув руки в карманы брюк, пожал плечами. – То, в чём я сейчас копошусь, как муха в дерьме, мне определённо не нравится. Но я хочу извлечь из этого выгоду. И раз уж Марта такая дура, что влюбилась в это ничтожество, значит, нужно что-то с этим делать.

Он произносил слова совершенно спокойным тоном, будто они тут собрались чтобы обсудить последние новости, которые ничем не выбивались из привычной колеи.

– Что значит… что-то делать?

– Это правильный вопрос. Мне не нравится то, кем ты выставляешь Марту. Когда Эмиль пришёл ко мне со своими излияниями, первое, чего мне захотелось – его наказать.

– С какими излияниями?

Нет, она примерно понимала, что именно Эмиль мог сказать Давиду, но… Разве сам отец Марты не понимал, что его дочь нуждается в лечении, а не в том, чтобы вынуждать мужчину быть подле неё? По-видимому, нет.

– Ну… о том, что он тебя любит и хочет слиться от Марты. Ты ведь знаешь, что он не просто так пришёл поговорить?

– Знаю. И что – вы будете держать его рядом просто потому, что ваша дочь больна и хочет, чтобы Эмиль был с ней?

Карма шла ва-банк. Ей было страшно – это чувство она даже не пыталась прогнать. Понимала, что вернее будет вспомнить о самосохранении и сказать Давиду, что она не понимает, что он пытается ей донести, но и не могла сдержаться.

– Я не буду его держать рядом с Мартой. Если уж быть совсем честным, он мне осточертел. Сказал бы грубее, но ты девочка.

Арамян улыбнулся, и от этой улыбки по телу Кармы прошли волны ледяного озноба.