Облако неестественно быстро развеялось, демонстрируя застывших людей с очень странными выражениями на лицах. Молодые парни замерли, демонстрируя глубокую внутреннюю сосредоточенность с толикой подступающей тревожности. Я молчал, взирая на эту неожиданную композицию, совершенно не понимая, что делать.

Неожиданно баронет издал звук. Громкий, протяжный, переливающийся…

Но не ртом.

Через секунду он уже мчался опрометью в кусты, продолжая обогащать звуки природы трелями разбушевавшегося кишечника. Следом за ним последовали и его гвардейцы, ничем, в общем-то, не отличаясь. Вскоре я услышал другие звуки, куда менее благозвучные, но зато сопровождающиеся упятеренным протяжно-потрясенным «Оооо…»

— Вот так-то!

А это уже было произнесено стоящей в победной позе «руки-в-боки» худющей волшебницей-алкоголичкой, которая сейчас взирала на меня с видом полной победительницы. Даже нос задрала.

— Класс! — светанул я ей свою очаровательную ухмылку, заодно показывая оттопыренный большой палец, — Маладесь!

А вот дальше остановился, решая дилемму. Удобряющие сейчас землю долбодятлы никто иные как «противник обычный, дураковидный». Перли они на меня с ясно выраженными намерениями. Так не стоит ли воспользоваться их несколько стесненным положением, тем более что чахлая волшебница уже подкрабилась ко мне на расстояние вытянутой руки? Сейчас шлепну её по плечу, назначу «дамой», чего она определенно желает, а потом пойду сделаю этих ухарями сикись-накись. Во имя добра…

Покатав эту мысль в голове, признался сам себе, что не хочется совершенно. Так-то я начитанный и понимаю, что вот эти смешные 15-16-летние пацаны по местным законам вполне себе взрослые люди, жениться могут, да и зарезать, вон, не дураки… но мне, здоровому лбу из другого мира, который и не каждого 25-летнего взрослым мог счесть, вот как-то…

В общем, ну их.

— Спасямба! — выдал я лыбящейся мне чуть ли не в десны волшебнице, отодвигая её подальше, а затем пошёл по дороге дальше. Остановился, кое-что вспомнив, и заорал совет для засранцев, — Как закончите — вытирайтесь кроликами! Только помните — мягким концом! Не острым!

А то вдруг еще рог себе воткнут туда, куда не светит солнце, а скажут потом на меня.

— Постой! Я с тобой! — донесла до меня нежеланную информацию девчонка, предусмотрительно держа подол робы в руках.

— Зачем? — спросил любопытный я.

— Хочу быть твоей единственной!

— Да ни за что!

— Нет, я буду твоей единственной!

— Нет, не будешь!

Так и пошли мы с ней дальше по дороге. Спустя полчаса я не выдержал, остановился, положил одну руку на плечо неиссякаемому источнику болтовни, а с помощью другой сотворил великое колдунство, известное в народе как «челодлань».

— Так! Стопэ! — рявкнул я из-под успокоительной челодлани, — Вот сейчас по порядку давай! Кто ты!? Что ты?! За каким хреном я тебе нужен?! Коротко, ясно, по существу!

— Ты что, стражник что ли? — по блатному отвесила губу тощая выдра, неожиданно посмотрев на меня с презрением, как на какашку.

— Сейчас в лоб дам, ухи отклеются, — пообещал щедрый я возможные санкции, едва удерживаясь от того, чтобы их не воплотить немедленно. Эта наглая, вертлявая, тощая и хитрая… мышь вообще игнорировала все мои попытки цивилизованно вести диалог!