Рукописи в ящиках столов и в большом шкафу наверху определённо не были булами; Лизи это знала наверняка. Там лежали экземпляры уже опубликованных рассказов, альтернативные варианты некоторых из них. В столе, который Скотт называл «Большой Джумбо Думбо», хранились рукописи как минимум трёх незаконченных романов, которые при этом являлись более чем законченными повестями… понятное дело, у Вудбоди текли слюни. Лежало там и полдесятка готовых рассказов, которые Скотт так и не удосужился отослать в редакцию какого-нибудь периодического издания для публикации, и большинство, судя по шрифтам, лежало многие годы. Она не могла сказать, что — пустышка, а что — сокровище, хотя понимала, что все они вызовут интерес исследователей творчества Лэндона. Этот роман, однако… бул, по терминологии Скотта.

Она сжала черенок серебряной лопаты, и сильно. Потому что держала в руке реальную вещь, внезапно оказавшись в эфемерном мире. Открыла глаза и сказала:

— Скотт, это всего лишь шутка или ты чего-то от меня хочешь?

Нет ответа. Естественно. А у неё ещё пара сестёр, к которым нужно ехать. Конечно же, Скотт понял бы её, если бы она на время отодвинула историю с булом на второй план.

В любом случае она решила взять лопату с собой. Ей нравились ощущения, которые она испытывала, держа черенок в руке.

Лизи вставила штекер в розетку, а потом торопливо ушла, до того, как этот чёртов телефон мог опять зазвонить. На дворе садилось солнце, и дул сильный западный ветер, что объясняло, откуда взялось движение воздуха в тот момент, когда она открывала дверь кабинета, чтобы снять трубку и поговорить с Дарлой: никаких призраков, любимая. День, казалось, растянулся на месяц, но ветер, такой же, как и в её сне, успокаивал и освежал. Она направилась от амбара к кухне, не боясь, что где-то поблизости рыщет «Зак Маккул». Она знала, как звучат здесь голоса при звонках с мобильников: потрескивающие и далёкие. Скотт говорил, что причина — в линиях высокого напряжения (их он любил называть «заправочными станциями НЛО»). А вот дружка «Зака» она слышала отлично. Этот ковбой глубокого космоса говорил с ней по проводной линии, и она чёртовски сомневалась, что кто-нибудь из ближайших соседей пригласил незнакомца в свой дом и предоставил телефон для высказывания угроз.

Она взяла автомобильные ключи и сунула их в боковой карман джинсов (не подозревая, что в заднем по-прежнему лежит блокнот Аманды с числами, хотя со временем вспомнит об этом). Она также взяла и более внушительную связку ключей, от всех дверей королевства Лэндонов, каждый с аккуратной наклейкой и надписью почерком Скотта. Заперла дом, заперла раздвижные двери первого этажа амбара, заперла дверь в рабочие апартаменты Скотта, к которой поднялась по наружной лестнице. Покончив с этим, с лопатой на плече направилась к автомобилю, и её тень далеко протянулась по двору в последних, красных лучах заходящего июньского солнца.

Поездка к Аманде по недавно расширенному и вновь заасфальтированному шоссе 17 занимала каких-то пятнадцать минут, даже с остановкой на светофоре, который регулировал движение на пересечении шоссе 17 с Дип-Кат-роуд. Большую часть этого времени, пусть ей того и не хотелось, Лизи провела в раздумьях о булах вообще и одном буле в частности: первом. Который не был шуткой.